Жажда опасности (ЛП)

МТМ: Да.

Саманта: Не очень хорошо.

МТМ: Хочешь, я приеду?

Я, желая быть рядом с ней, шепчу: — Пожалуйста, скажи «да».

Саманта: Пожалуйста. Я буду очень признательна.

— Спасибо, блять.

МТМ: Уже еду. Открывай окно.

Я встаю и выхожу из офиса со скоростью света, и пока я мчусь через черный вход, Майло и Лоренцо прикуривают сигареты и бросают на меня обеспокоенные взгляды.

— Что случилось? — спрашивает Майло.

— Ничего. Я еду к Саманте, — говорю я, открывая заднюю дверь G-Wagon.

Мои люди забираются в машину, и, когда мы уже едем, мои мысли возвращаются к тому, как неудачно прошел день.

Утром я был особенно строг с Самантой, чтобы она не догадалась, кто я такой. Я также хотел, чтобы она поехала домой и отдохнула, но это, черт возьми, не помогло мне.

Ее не должно было быть в офисе, когда приехали Ренцо и Дарио, и когда Дарио протянул ей руку, я не стал вмешиваться, потому что хотел посмотреть, помогают ли ей наши встречи.

Наблюдать за тем, как Саманта пытается дышать, а ее зеленые глаза тонут в ужасе, - это что-то из разряда худшего дерьма, которое я когда-либо видел. А я в своей жизни повидал немало дерьма.

Майло останавливает G-Wagon возле здания, и, открывая дверь, говорю: — Я, наверное, ненадолго.

— Балаклава, — напоминает мне Лоренцо.

— Черт, — бормочу я, быстро натягивая ее на голову, и, выбравшись из машины, бегу к пожарной лестнице.

Когда-нибудь кто-нибудь увидит меня и вызовет полицию на мою задницу.

Добравшись до открытого окна Саманты, я пролезаю через него и вижу, что она вышагивает по гостиной.

Ее голова поворачивается ко мне, глаза расширены, а черты лица напряжены.

Господи, мне нужно ее обнять.

— Можно тебя обнять? — спрашиваю я, медленно приближаясь к ней.

Ее лицо смягчилось и она кивнула головой.

Я сокращаю расстояние между нами, и в тот момент, когда мои руки обхватывают ее, с ее губ срывается всхлип.

Я крепко притягиваю ее к своей груди и, несмотря на то что эта чертова балаклава мешает, целую ее в макушку.

Я не могу описать, что чувствую, когда наконец-то обнимаю ее, но это настолько чертовски сильные эмоции, что у меня перехватывает дыхание.

Она кладет руку мне на грудь, и ее пальцы сжимают ткань моей рубашки.

— Мне не становится лучше, — хнычет она.

— Становится. Ты позволяешь мне держать тебя.

Она отстраняется от меня. — Сегодня я пыталась пожать руку мужчине, и в итоге у меня случился приступ паники на глазах у моего босса. — Она поднимает руку и заправляет волосы за ухо. — Боже, он уволит меня.

— Не уволит.

— Ты не знаешь его так, как я, — возражает она. — У этого человека нет ни души, ни сердца. Каждые пару месяцев у него новая личная помощница. Сегодня я совершила столько ошибок, что он, наверное, замышляет мое убийство.

Господи, звучит так, будто она меня ненавидит.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

Она снова начинает шагать и прикрывает рот рукой, когда из нее вырывается всхлип.

К черту это.

Я подхожу к ней и снова заключаю ее в объятия. — Не беспокойся сейчас о работе. Давай сосредоточимся на тебе.

Она кивает и снова отстраняется от меня. Мне не хочется отпускать ее, но я не хочу усугублять ситуацию.

Когда она занимает место на диване, я сажусь на журнальный столик, чтобы быть ближе к ней.

Наклонившись вперед, я протягиваю ей руку ладонью вверх.

Ее брови сведены вместе, и она выглядит такой чертовски грустной, что у меня замирает сердце.

Она не колеблется и кладет свою руку в мою. Когда мои пальцы обхватывают ее, я говорю: — Тебе просто нужно время. Рим не был построен за один день.

Она делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух. — Надеюсь, ты прав.

Когда мой большой палец проводит по ее коже, ее взгляд останавливается на наших руках.

— Что я могу сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше? — спрашиваю я.

— Ты уже делаешь это. — Улыбка дрогнула на ее губах, когда она посмотрела на меня. — По крайней мере, мы вычеркнули из списка обнимашки.

Мы продолжаем держаться за руки, и некоторое время она молчит, прежде чем прошептать: — Я ненавижу его.

Ее слова наносят удар по моему сердцу.

— Твоего босса?

Она качает головой. — Моего бывшего.

Я чуть не спрашиваю ее, как зовут этого ублюдка, чтобы убить его, но вовремя останавливаю себя.

Она снова смотрит на наши руки. — Я все время думаю, что должна была сделать миллион вещей по-другому. Я не должна была с ним дружить. Я должна была разорвать отношения в первый же раз, когда он проявил агрессию. Я должна была получить запрет на его появление рядом со мной, а не просто расстаться и полагать, что он будет держаться подальше. Я должна была обратиться в полицию, когда...

Страх и отвращение проступают на ее лице, и, не в силах молчать, я спрашиваю: — Он тебя ударил?

Выражение стыда сжимает ее черты, и она кивает.

Встав из-за стола, я сажусь рядом с Самантой и переплетаю свои пальцы с ее. Она прислоняется головой к моему плечу и закрывает глаза.

— Ты не виновата, — шепчу я.