Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

Сашенька Лупарев должен был стать очередной жертвой, и Миша начал готовиться к тому, что сам он называл «операция Возмездие», но из этой затеи ничего не вышло. После тщательной проработки вдруг стало понятно, что милицейское оружие никак нельзя использовать более одного раза. Какой-то подвыпивший генерал – один из частых посетителей борделя, рассказал Эле, что такое баллистическая экспертиза. Получалось, что стоит только Мише пустить в ход пистолет милиционера, те, кто станет потом расследовать это убийство, направят пули на экспертизу, пистолет всплывет, а вместе с ним возникнет вопрос – кто же все-таки повинен в смерти наряда вневедомственной охраны? Когда пытались задержать тех ни в чем не повинных чердачников, оружие не нашли. Собственно, их и пристрелили из-за этого оружия. Те, кто их брал, имели четкую ориентировку «преступники вооружены», поэтому не стали искушать судьбу и сразу начали стрелять. И после воплощения Мишиной затеи следствие могло пойти двумя путями: во-первых, кому чердачники могли толкнуть оружие, во-вторых – и это было самым нежелательным – следователь вообще мог усомниться в причастности ночных грабителей к убийству милиционеров. Таким образом в этом уже закрытом деле появлялся новый след, и он неминуемо привел бы охотников к нужной берлоге. Взвесив все «за» и «против», Миша вынужден был отказаться от своей давнишней затеи. Сашенька продолжал жить, совершать разные поступки, как плохие, так и хорошие, не догадываясь, что своей жизнью он обязан безымянному словоохотливому генералу, почему-то считающему, что девушкам легкого поведения могут быть интересны его рассказы вроде того, что однажды как нельзя кстати услышала Эля.

* * *

...Звонок раздался в самое неожиданное и неудобное время. Сперва Миша вообще не понял, что это, сон или какой-то звук с улицы. Было около пяти утра, за окном совсем темно, в квартирке, где было плоховато с отоплением, воздух под утро остыл до бессовестно низкой температуры. Миша вынырнул из-под одеяла, аккуратно прикрыл Элины плечи, схватил окаянный телефон и вылетел на кухню, прикрыл за собой дверь, ответил. Послушал несколько минут, не перебивая. Попросил о встрече, получил согласие. Спустя час они встретились в круглосуточном кафе «Де Марко».

В этот раз очкарик показался ему каким-то другим. Нет, все было по-прежнему: и очки, и голос, и руки нервно трепетали, но вот в лице молодого человека Миша отметил нечто, ранее им не замеченное, – неожиданную, неприятную крепкость. И крепкость эта немедленно себя проявила, когда Миша стал возражать, пытаться выдвигать свои, особенные условия. Сергей довольно упруго все Мишины претензии отклонил и настоял на собственном плане, на их с Наташей позиции. Ему нездоровится, он попросит дядюшку зайти к нему. Один тот не пойдет, возьмет с собой жену. Охраны поблизости не будет, может быть только на улице. Миша в приличном костюме зайдет в подъезд на несколько минут раньше, застрелит консьержа, закроет его конторку, мол, консьерж отошел, и поднимется на один этаж выше нужной квартиры. После того как он услышит, что мышь попалась в мышеловку, пусть подождет еще немного и спускается без сомнений, дверь Наташа оставит незапертой. В квартире он сориентируется по обстоятельствам – это уже его дело. Застрелить он должен старика, причем сразу, без всяких предварительных разговоров и наповал. Сергея же следует легко ранить в ногу.

– Без этого не обойтись, иначе будет выглядеть ненатурально. У меня из опыта подобного рода лишь детективные романы, читанные в детстве, но, думаю, навряд ли это дело поручат расследовать Эркюлю Пуаро и он сразу же, окинув меня пытливым взором, вцепится в мое липовое ранение, – усмехнулся Сергей. – Вот и все.

– Все? – Миша подался вперед. – А когда же деньги? Учти, что у меня на тебя неубиенный компромат. После того как он попадет в милицию, не нужно будет никакого Пуаро, чтобы тебя засадить лет на двадцать. Может, мне вообще и стрелять-то не нужно? Ты мне за эту запись и так любые деньги отдашь. А?

– Ничего я тебе не отдам, – прошипел Сергей. – Откуда у меня деньги, пока жив дядя? Да и запись эта только тогда будет считаться за серьезную улику, когда он будет уже мертв. Неужели не понятно?! Ты псих и шантажист. Иметь с тобой дело невозможно!

– А ты на моем месте не психовал бы? – Миша высморкался в салфетку и убрал ее в карман. – Тебе не стрелять, а вступать в наследство. Сколько же ты огребешь? Миллиард? Два?

– Не зарывайся, – Сергей вновь проявил свою крепость, и Миша испытал давно забытое им чувство покорности перед начальством. – Я рискую не меньше твоего и точно так же могу все потерять. Поверь, что я могу потерять гораздо больше.

– Когда же все это должно случиться? Мне ведь нужно подготовиться... – Миша вновь, в который раз, вспомнил о постепенности. Все идет не так, как должно бы. Опять скорость, опять этот галоп, когда не успеваешь толком сообразить, куда именно наступить, чтобы не провалиться в зыбучий песок.