Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

Поиски жилья – довольно тягостное занятие. Приходится сидеть на телефоне, превращая авторучкой список адресов в частокол лишь вначале кажущихся осмысленными словечек, приписок, половина из которых сокращается до такой степени, что потом решительно никакой возможности нет понять, что означают все эти «суб. сив. 4» или «рж. 8. 15. в 15». Через десять минут мозг начинает подтаивать, а спустя полчаса он уже плавает в собственном соку, все уменьшаясь в размерах, похожий на шарик сливочного мороженого, и нет, кажется, никакой возможности восстановить его из этого состояния раскислости мыслей и накатывающего безразличия. Сперва силишься разделить для себя, запомнить тонкости каждого адреса, что кухня там-то девять метров, а комната, скажем, двенадцать, санузел безнадежно совмещен, зато в коридоре стоит кожаный диван эпохи неолита, и очень на этом диване удобно, знаете ли, войдя в квартиру и запахнув за собою дверь, прилечь, да так уж никуда больше и не двигаться, разве что только курсом на совмещеные удобства, и то изредка и при этом с ленцою морщась.

Из всей этой кутерьмы выплыло лицо дядюшки, говорящее что-то про стоимость квартиры. Он тогда пропустил мимо ушей, но ведь Мемзер совершенно четко назвал тот предел, дороже которого нанимать не стоило. Или ничего он не называл?

– Алло, дядя?

– Что? Кто? Ах, это ты, Сережа? Прости, я немного занят, не очень могу говорить. У тебя что-то случилось?

– Да вот, я тут...

– Ну? Говори короче!

– Ищу квартиру, а не помню, сколько она должна стоить, – Сергей замялся. Он побеспокоил дядю в какой-то явно для этого неподходящий момент, он чувствовал, как натянулись меж ними струны, как если бы он был декой, а дядюшка колками, готовыми со скрипом эти струны разорвать.

– Что? Ты о чем? Ах, да, понятно. Так ты уже подыскал что-то?

– Нет. Вот обзваниваю, договариваюсь...

– Ерундой занимаешься. Попроси Наташу, она тебе живо найдет квартиру, – Мемзер поглядел на часы и подмигнул Наму, сидящему напротив. – Позвони ей, скажи, что мы с тобой говорили. Ее наверняка нет дома, уехала к своему гештальт-шарлатану, вот тебе ее номер...

Однако Наташин номер не отвечал, дома ее действительно не оказалось, а в списке на шести листах начала проглядывать робкая ясность. Получалось три адреса, хоть сейчас поезжай и смотри. Так Сергей и сделал.

* * *

Каждая из квартир была в отдельности неплохой и даже замечательной, но совершенно в каждой был какой-нибудь недостаток. В первой квартире было по-московски не прибрано, и, посмотрев в глаза заплаканной старушке в траурном платке, которая со сквозившим отовсюду отчаянием невпопад отвечала на его вопросы, Сергей решил почему-то, что тут, в этой квартире, в одной из комнат недавно умер ее старик, носивший до последнего дня клетчатую байковую рубашку и войлочные тапки, старик с морщинистой худой шеей, с клочками седых до прозрачности волос, и, нарисовав себе все это, Сергей уже не смог справиться с отвратительным образом, да к тому же и запах старости, прежде неслышимый, вдруг появился откуда-то и наполнил все помещения удушливой безнадежностью. Он сбежал из этой квартиры, по пути мельком взглянув на фотографический, с черной ленточкой, портрет. Изображенный на нем старик был точь-в-точь таким, как он себе представил, только моложе и, кажется, шатен.

Другая квартира показалась ему вопиюще дорогой, но при том была идеально обставлена и уютна. Он выслушал цену, покивал головой и только. Решиться нанять такое дорогое жилье он не посмел. В третьей квартире было темно. Хозяева, мать и сын, оба нервные, очень похожие между собой, постоянно курили, вели себя надменно, заявили, что сдают «просто так и точно не знают, на сколько», словом, пошли они к черту...

Он вдруг совершенно отчетливо понял, что искать дальше ни к чему, что лучше той дорогой, превосходно обставленной, где висел на кухне плоский телевизор и стояла чудесная коферодильная машина, трехкомнатной квартиры в новом, под старину выстроенном доме, с окнами, выходящими в тихий арбатский двор, он не найдет, и больше ему ничего не хочется. Однако стоимость ее была выше прочих впятеро и звучала столь ошеломляюще, что Сергей, представив себе удивленную дядину физиономию, приуныл окончательно.

Все это время он размышлял на ходу и не особенно глядел по сторонам, а когда, наконец, очнулся, осмотрелся, то к удивлению своему обнаружил, что место это ему знакомо. Ну конечно! – и сомнений быть не может: вот прекрасный, в семь этажей старинный дом со всеми признаками дореволюционного модерна, вот зеленый особняк... Постойте-ка! Да ведь он был здесь вчера, да ведь это дядюшкин дом! Помешкав немного, он перешел через улицу, хотел было позвонить, но дверь перед ним распахнулась без всякого звонка и на пороге он увидел Наташу:

– Я не суеверна, – улыбнувшись какой-то совершенно не своей улыбкой сказала она, – но второй раз встретиться в дверях с одним и тем же человеком – это верно что-нибудь да значит?