Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

Агамемнону нужны были сотрудники, светлые головы, а такие, к счастью, еще остались и живут вполне обыкновенной жизнью среди всех остальных. Работают такие люди в местах, расположение которых, как правило, не афишируется, а все сотрудники принимаются на службу после специальной многомесячной проверки. На территории какого-нибудь промышленного предприятия, среди цехов и подъездных путей, в неприметном зданьице без вывески нет-нет да и встретится лаборатория, оснащенная весьма добротно, а занимаются в такой лаборатории страшными вещами и даже вообще черт знает чем, одним словом, «химичат». Биологическое оружие, конечно, запрещено, но наука и по сию пору неустанно ищет миллионный по счету способ быстрого сокращения человеческого стада всякими тихими путями. Во всяком случае, совершенно не удивительно, если вирус, однажды вырвавшийся из такого вот зданьица без вывески, натворит неисчислимых бед на огромной территории, и тогда в домах по ночам перестанут гореть окна, а по улицам прекратят ездить автомобили – ими некому станет управлять. Какая тишина, верно, настанет тогда в Москве, как забавно будет наблюдать ее со стороны, словно через стекло! Вытянуть перед собой руку, чтобы взять пиво с полки в безлюдном магазине, и не увидеть собственной руки... Вымерший город, населенный растерянными душами. Сюжет, несомненный сюжет для романа. Впрочем, Агамемнон художественной литературы не читал. Сотрудники секретных лабораторий охотно переходили к нему, унося с собой под землю знания, которым было бы лучше совсем не появляться ни в чьей голове. Через год стеклянное здание заработало. Предприятие, изначально задуманное как обыкновенная лаборатория, превратилось стараниями рыжего генетика в настоящий исследовательский институт, который получил название «НИИ Жизни». Просто, конкретно, без претензий на оригинальность.

НИИ занялся научными изысканиями в нескольких направлениях: нанобиология, вирусология, клеточная генетика и внутреннее протезирование. К одной цели можно идти несколькими путями, и каждый из них может оказаться верным, вот только время, потраченное на дорогу, зачастую оказывается несопоставимым. Наномания в мире только начинала набирать обороты, она, как модная волна, била в грудь, обволакивала перспективой. С помощью микрочастиц, например, можно очищать сосуды человека от холестерина, и «НИИ Жизни» первым в мире стал делать такие процедуры, приобретшие большую популярность в узких кругах московской и, разумеется, питерской аристократии. Правление института само решало, кто вправе занять одну из тринадцати палат в минус первом этаже. Деньги здесь никакой роли не играли, все было организовано на клубный манер, и получить членский билет было величайшей привилегией. Это правило придумал Мемзер, и остальные члены правления ничего не имели против.

– Право долгой жизни может получить лишь тот, кто достоин этого с нашей точки зрения, – сказал Мемзер во время своего выступления на заседании правления по телемосту из Штатов. – Есть ли смысл продлевать жизнь какому-нибудь региональному царьку, погрязшему в мерзостях? Он никогда не сможет жить ради будущего, у него нет страха перед грядущим, он живет сегодняшним днем и засыпает с мыслью, что после него хоть потоп. Состояние, которое он приобрел лишь благодаря своим преступным наклонностям, для нас не играет роли, мы не салон красоты, нам ни к чему самоокупаемость, но институт должен работать с настоящим биоматериалом. Раз уж наша цель – это бессмертие, то пусть его опытные этапы проходят те, кого мы выберем. Пусть подают заявки, они будут рассмотрены. Жить вечно, как и даровать жизнь, до сей поры могли только боги. Нам есть с кого брать пример.