Жажда смерти

— Представь себе, я тоже, — подхватил Владик. — И не в последнюю очередь потому, что у меня, как и у тебя, завелись кое-какие деньжата. Немного, конечно, но мне хватает. Так что если уж тебе не терпится повысить свой культурный уровень, то езжай-ка ты один. Хоть в Америку, хоть в Африку. Там, говорят, тоже курсы есть. Для молодых полигамных отцов. А расходы я, так и быть, возьму на себя. Еще вопросы ко мне есть?

Ефим насупился и уставился в стол.

— Я понимаю, что у тебя имеются основания обижаться на меня, — проговорил он, не поднимая глаз. — Все эти годы я не проявлял достаточного участия в твоей судьбе...

— Ой-ой! — не утерпел Владик. — Как трогательно! Ты еще залезь на стул и стихи прочти!

— И все-таки я полагал, что наш разговор сложится несколько иначе, — обиженно заключил Ефим.

— Извини, что не оправдал твоих надежд, — язвительно заметил Владик. — Что не стал космонавтом. Воображаю, как бы ты мною гордился! Первый еврейский космонавт! Мне бы, наверное, почетное гражданство Израиля предложили.

Владик поднялся, давая понять, что встреча закончена. Но Ефим остался сидеть. Он провел ладонью по лицу и поднял на Владика увлажнившиеся глаза.

— Ты можешь меня выслушать? — умоляюще спросил Ефим. — Сядь, пожалуйста. Я тебя прошу.

Владик состроил гримасу, но сел, всем своим видом выражая покорность и скуку. Ефим пригладил бороду и пошевелил мокрыми губами. Он чувствовал себя ужасно неуютно.

— Я буду откровенен, — с усилием проговорил он. Владик хотел было ответить что-то едкое, но сдержался.

— Ты знаешь, что у меня сложились очень непростые отношения с Храповицким, — продолжал Ефим. — Не буду посвящать тебя во все подробности, но поверь, он зашел очень далеко.

— Думаю, не дальше, чем ты, — все-таки вставил Владик. — Впрочем, меня это не касается.

— Я тоже на это надеялся, — подтвердил Ефим. — До вчерашнего дня. Но вчера было совершено покушение на Сырцова, который проходит главным свидетелем по делу Храповицкого.

Владик коротко кивнул, показывая, что он в курсе события.

— Его пытались убить, — многозначительно прибавил Ефим и замолчал.

— Ну, — поторопил Владик. — Ты подозреваешь, что это сделал я?

— Я считаю, что это сделал Храповицкий, — шепотом проговорил Ефим.

— Жаль, что не ты, — отозвался Владик. — А то бы я начал уважать тебя за решительность.

Последняя реплика доконала Ефима.

— Хватит издеваться! — воскликнул он. — Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? Храповицкий пошел ва-банк! Он убивает своих сторонников! Нам всем угрожает опасность. Меня предупредили компетентные люди! Они знают из верных источников. Я уже отправил семью за границу. И собираюсь уезжать сам!

— Поезжай, — равнодушно пожал плечами Владик. — Я-то при чем?

— Я хотел бы уехать с тобой. Вместе, — понизив голос, просительно сказал Ефим. — Я думаю, что ты тоже находишься под ударом.

— Храповицкий собрался меня взорвать? — изумился Владик. — Чтобы сделать тебе пакость? Ты серьезно?

— Я знаю его, — убежденно зашептал Ефим. — Он не остановится ни перед чем! Если он не сможет достать меня, он будет бить по моей семье! По тебе! Тебе подстроят какую-нибудь ловушку, втянут в скандал, только чтобы надавить на меня. Говорю тебе, у меня точные сведения. Нам нужно переждать совсем немного. Потом кое-что случится... — Ефим осекся. — Черт! — воскликнул он. — Я не могу раскрывать тебе все карты! Это не от меня зависит. Для Храповицкого не существует ничего святого.

Владик молчал, разглядывая отца с исследовательским интересом.

— А для тебя существует? — спросил он наконец с любопытством.

— Как ты можешь? — Ефим задохнулся от возмущения. — Как ты можешь так говорить?! Я же все-таки твой отец!

— Правда? — усмехнулся Владик. — Ты, верно, шутишь, папа!

Он откинулся в кресле и закинул руки за голову.

3