Жажда. Тёмная вода

Сзади звучали выстрелы и предсмертные крики мелкотни. Фридом расправлялся с ублюдышами как полагается — жестко и беспощадно. Жаль, Кобальт не мог поучаствовать.

Внезапно мамаша повернула налево и бросилась вдоль рва, остановилась у секретного моста — перехода, перебралась по нему на другую сторону и ринулась в темноту, откуда только что прозвучал еще один предсмертный крик ее детеныша.

Ошарашенный Кобальт вскочил на ноги и бросился следом. Чудовищный болевой импульс в лодыжке повалил его на землю.

Нужно вставать. Фридом уверен, что напарник сдерживает мамашу, и не ожидает нападения.

Куда запропастилась рация?

Кобальт приподнялся на одну ногу, подставил упор костыля под мышку и поковылял к зданию.

Стояла гнетущая тишина. Твари нигде не видно, Фридом не откликается на зов. Где подкрепление?

Прожектор над входом освещал тело мертвого детеныша. Дверь распахнута настежь, на ступеньках кровавая полоса.

Неужели тварь пробралась внутрь? Если она отложит яйца в укромном закоулке, через несколько месяцев родится новое потомство. Голодное и злое, и тогда мидовцы будут в огромной опасности.

Поднявшись по ступенькам на крыльцо, Кобальт отбросил костыль, взял автомат обеими руками. Сразу за дверью, в холле, кровавый след сворачивал налево к лестнице. Сжимая зубы от боли, он перескакивал с больной ноги на здоровую.

Кровавый след нырнул под лестницу.

Еще мертвый детеныш.

Кто — то притащил его сюда как приманку.

Сзади послышались быстрые звонкие шаги. Кобальт обернулся и увидел несущуюся на него, подобно поезду, мамашу. Сделал несколько выстрелов, попал в броню. Тварь ударила его козырьком. Сталкер отлетел к стене.

В глазах взорвались искры. В груди сдавило, он не мог дышать.

По лестнице загромыхали шаги. Подкрепление.

— Вон она, — послышался голос Фонаря.

Голова броненосца выскочила из — под панциря, резко схватила одного из бойцов за руку и дёрнула на себя. Кровь хлынула фонтаном из плечевого обрубка, несчастный в шоковом состоянии кинулся бежать, запнулся, покатился с лестницы.

Загрохотали выстрелы. Тварь повернулась боком к нападавшим, спрятав туловище под броню. Однако совсем забыла, что с другой стороны на грани потери сознания находился Кобальт. Сталкер вытащил пистолет из ножной кобуры и выпустил в тварь целую обойму. Черная кровь выплеснулась из стреляных ран на животе. Спустя мгновение брононесец распластался на полу.

Кобальт чудом выжил, отделавшись пятью сломанными ребрами. Сталкер с позывным Молоток погиб. С Фридом все было в порядке — он убежал в обход здания за одним из оторвавшихся от стаи детенышем. Конечно же, догнал и прикончил.

Тогда стало понятно, что твари не только год от года увеличиваются в размерах, но и умнеют. Приспосабливаются к сталкерам, как микробы к антибиотикам, и это только вопрос времени, когда они станут достаточно умны, чтобы преодолеть все защитные барьеры людей.

Из коридора послышался шуршащий звук. Кобальт отвлекся от воспоминаний и подошел к двери. Может очередная парочка подростков решила уединиться, или какой — нибудь любитель побыть в одиночестве. А еще это может быть случайно проскочившая посты тварь или крыса.

Вытащив из кобуры пистолет, он толкнул дверь и шагнул в темноту коридора. Прислушался. Источник звука справа, удаляется.

Или убегает?

Кобальт пошел за источником, старый ковролин поглощал звук его шагов. Коридор закончился просторным фойе. Мигающий свет динамо-фонаря выхватывал из мрака гранитные колонны и двери лифтовых шахт, чуть дальше впереди ныряла в темноту мраморная лестница. Над головой висела покрывшаяся паутиной массивная люстра, окольцованная лепниной.

Звук пропал, но Кобальт не чувствовал себя в одиночестве. Дышал размеренно и глубоко, давая понять потенциальному врагу, что не боится его. На полу капля. Смахнул ее пальцем, понюхал. Темная вода. Хоть она и не имеет запаха, но Кобальт чуял ее всегда. Через полметра еще капля, потом еще, расстояние между ними сокращалось. Словно хлебные крошки, капли провели его мимо лифтов к лестнице, и там же пропали.

Вверх или вниз?

Внезапно загрохотали жестяные отливы. Сверкнула молния — фойе и лестничные пролеты озарились яркой вспышкой. Следом громыхнуло так, что завибрировал под ногами пол, захрустели оконные рамы.

Кобальт постоял еще немного, вдыхая свежий запах озона, и направился вниз.

ГЛАВА 3

— Двадцать литров в сутки — столько мы производили в первый месяц, — Иван Иванович отпил горячего чая из блюдца. — Как разделить двадцать литров на сто ртов? Дать всем поровну? По стакану мужику, который пашет весь день на жаре и приносит пользу, и восьмидесятилетней бабке, еле стоящей на ногах?

— Они называли это социальным равенством, — сказал севший хриплый голос из противоположной стороны кабинета.