Жажда. Тёмная вода

— Я больше не мог быть соучастником этого кошмара, — старик задумался, виновато посмотрел в потолок. — Пока не откроешь глаза по — настоящему, не осознаешь, насколько чудовищна может быть твоя жизнь, сколько подлостей ты готов совершать, отворачивая в нужный момент взгляд, и как твое неучастие ранит других. Я осознал это поздно и уже не мог просто уйти, не мог разорвать путы лжи, в которые сам себя закутал. И еще я слишком сильно любил свой дом, — он мечтательно вздохнул. — Поутру там пахнет свежей лавандой. А как прекрасны прогулки по знаменитой яблоневой аллее, цветущей нежно — розовыми соцветиями. Срываешь сочный плод, наслаждаешься сладким вкусом…

— Так вы из Гарднера?! — вырвалось у Витьки.

Петр приложил палец ко рту, шикнул. Оба посмотрели в сторону входа. Кажется, пронесло.

— Мы называем его Хомотерра. Дом Богини земли.

— Мне казалось, люди живут там счастливо.

— И они счастливы, пока в это верят. Но это лишь иллюзия, которую умело поддерживает Агроном и жрецы. Используются простые религиозные догмы об избранном народе, праведной жизни по заповедям и награде после смерти — вечном блаженстве в Оазисе.

— Откуда вы это знаете?

Петр сначала горделиво улыбнулся, но затем поник, словно на плечи ему упала бетонная плита вины.

— Потому что именно я это придумал, — он помолчал и начал рассказывать. — Нас было три десятка, слабые, потерянные люди, еще способные на физический труд, но абсолютно мертвые духовно. Никто не пожелал принять нас. Нужно было начать все с нуля, без чьей — либо помощи. Но недостаточно было сказать людям, что делать, следовало объяснить зачем, дать им смысл, указать путь — вытащить из них внутренние силы, заставить работать, превозмогая смерть, рожать детей, несмотря на страх погибнуть от жажды. История показала, только религия способна на такое, и я знал в этом толк, так как был историком религий.

Витька уселся рядом со стариком, облокотился спиной на саркофаг.

— Так вы Агроном?

Петр рассмеялся.

— На эту роль я не подходил. Я не люблю выступать перед толпой, мое место за кулисами. Здесь нужен был яркий, харизматичный человек, оратор способный красиво и убедительно говорить любую чушь. Я нашел идеального кандидата. Андрюша Герасимов, актер, режиссер, мой преданный друг. Он так же, как и я искренне хотел помочь тем людям, по крайней мере тогда мне так казалось. Никогда нельзя быть уверенным даже в близком человеке. Власть вытаскивает из людей самые темные качества. Я составил скелет культа, взяв за основу христианство, немного приправил языческими обрядами, придумал свод моральных законов, описал утварь, составил священные тексты. Ему лишь надо было делать то, что я скажу, произносить пафосно заранее написанные мною речи. Признаюсь, я не представлял, насколько это окажется легко и как далеко зайдет. Люди сами хотели обманываться, лишь бы чувствовать смысл своего существования, лишь бы забыть пережитый ужас.

— Это тоже вы придумали? — Витька жестами показал, будто снимает с себя одежду.

— Это уже была его идея, как и многие появившиеся позднее. Со временем он настолько вжился в роль, что на самом деле поверил в собственное божественное происхождение. И даже заставил меня усомниться в моем атеистическом мировоззрении. В глубине души я, как и все те люди, хотел забыться — я потерял жену и двоих детей, и эта рана до сих пор не зажила. Я хотел поверить в настоящее чудо, в Оазис, где все мы когда — нибудь встретимся с нашими любимыми. Место вечного блаженства.

Повисло молчание. Петр задумчиво глядел на керосинку у входа, ее свет отражался в его черных глазах.

— Вы знаете Эли?

Петр вдруг резко отшатнулся от Витьки и уставился на него с настороженностью, как если бы перед ним появилась хвостатая тварь.

— Как ты меня нашел? Это он тебя послал?

— Кто?

Петр схватил Витьку за предплечье и сдавил так сильно, что рука онемела.

— Не прикидывайся, что не понимаешь! И как ты намерен убить меня? Знай, я буду сопротивляться.

Витька освободился от его хвата. Петр выставил руки перед собой, намереваясь отбиться от нападения, которого не последовало.

— Да, успокойтесь вы. Никто меня не посылал. Сталкер я, из Мида. Я попал сюда случайно, потому что хотел украсть картину из Третьяковки, но все пошло наперекосяк. И теперь я здесь.

— Врешь! Откуда сталкеру знать семейное имя Петруши?

— Она сама мне его сказала. Мы…, Витька сделал многозначительную паузу. — Друг друга любим.

Петр выглядел шокированным и какое — то время молча пялился на Витьку. А потом тихо произнес:

— Это правда?

Витька кивнул. Петр схватился за голову, стал причитать:

— Эли, Эли, что ты наделала… Эли…

— Ей грозит опасность?

Петр вскочил, взял Витьку за плечи и всмотрелся ему в глаза.

— Кто еще о вас знает?

Витька пожал плечами.

— Если узнает Агроном, она… ее…, — Петр закашлялся. — Он считает нас… то есть их своими рабами. А он ненавидит тех, кто покушается на его собственность. Если ты любишь ее на самом деле, оставь ее, ради ее же блага, и никогда больше не тревожь.

— Нет! Если то, что вы рассказали правда, она не должна жить в таком ужасном месте.