Жажда. Тёмная вода

Витька смотрел поочередно на бегущие в такт цифры на счетчиках, витая при этом совсем в другом месте. Эли наверняка работает в теплицах, а он здесь, в полукилометре от нее, и ничего не может поделать. Даже если решит бежать к ней, его пристрелят озлобленные охранники еще на полпути, решив, что еще один дружинник решил изнасиловать местную. Так близко к ней и так далеко.

Что же делать?

Костян подозвал приемщика и завел с ним увлеченную беседу о последних новостях в кольце. В это время Толик подошел к колонке и незаметно прицепил черную коробочку в нишу под счетчиком. Затем вернулся к машине, нажал какую — то кнопку, и вода вдруг перестала подаваться — Витька понял это по ослабевшему напору в шланге. При этом насос продолжал гудеть, цифры на обоих счетчиках бежали как ни в чем не бывало.

Витька оглянулся на Толика, тот стыдливо опустил глаза. И тут до него дошло. Этот прибор каким — то образом обманывает счетчик колонки.

Он стал свидетелем воровства воды.

Спустя минуту Толик снял устройство, и подача воды возобновилась. За время холостого простоя счетчик намотал два куба, а значит именно столько останется в «пустом» баке машины. Неучтенную воду можно продать за полцены в любую общину и неплохо заработать на ночные развлечения в Гуме.

ГЛАВА 12

Приемщик расписался в ведомости о принятии от Гортранса восьми с половиной кубов питьевой воды класса А. Костян с удовлетворенной улыбкой ударил с ним по рукам, затем взобрался на бак водовозки и указал Толику направление, словно капитан пиратского корабля. Машина развернулась на небольшой площадке у насосной и поехала обратной дорогой.

Проезжая мимо заднего торца главного здания, Витька, отчетливо увидел Эли в окне первого этажа.

— Стой!

Не дождавшись остановки машины, он выпрыгнул на ходу. Упал, перекувыркнулся, едва не угодил под задние колеса.

Водовозка резко затормозила, прокатилась еще около пяти метров по инерции и развернулась полубоком, перегородив дорогу.

Витька подбежал к окну, но там уже никого не было.

— Эли!

Он подпрыгивал и стучал по жестяному подоконнику. Прыжок — стук, прыжок — стук…

— Ты чего творишь! — орал Костян, слезая с машины.

Нет, Витьке не показалось — он видел Эли внутри. Почему она прячется? А вдруг ее удерживают? Вдруг делают ей больно?

Дверей в здание поблизости нет. Витька поднял с земли камень и швырнул в окно. По стеклу разбежались трещины, но оно не разбилось. Витька вооружился вторым камнем, но в этот момент Костян схватил его за руку.

— Нас пристрелят из — за тебя!

Витька позволил забрать у себя камень, оттолкнул Костяна, схватил с земли еще один и замахнулся. В этот момент в окне показался знакомый силуэт.

— Эли! Это Витя. Я приехал. Я отвезу твоего папу к врачу.

Она приложила палец к губам — молчи.

— Отошли от окна! — охранники выскочили со стороны машины и бежали к ним.

Костян поднял руки.

— Сдаюсь, не стреляйте!

— Эли, это же я. Я приехал.

Она пристально смотрела на него сверху вниз. Ее яркие жизнерадостные глаза потухли, в них поселилась опустошенность и безразличие.

— Эли… Петруша…

— На колени, руки подними!

На Витьку смотрели четыре ствола, готовые плеснуть смертью, если он даже на миллиметр шевельнется в сторону окна. Костян уже лежал лицом в землю, ему вязали руки за спиной. И тараторил:

— Мужики, вы чего, так нельзя, у нас же договор! Мужики, дайте позвонить.

Не спуская взгляда с Эли, Витька опустился на колени и убрал руки за голову.

Внутри здания стояла невыносимая жара. Их долго водили по бесконечным лестницам и коридорам, заросшим растениями и цветами. В конце концов, привели в помещение, увешанное иконами — подобные Витька видел в Третьяковке, только в этих что — то изменили, какие — то незаметные глазу штрихи, благодаря которым иконы выглядели совершенно иначе. Охранники усадили их за небольшой стол, после чего ушли.

Костян то и дело причитал и вздыхал. Витька не слушал. Перед глазами у нее все еще стоял образ Эли, ее пустой несчастный взгляд. Что случилось за те дни, что он отсутствовал?

Когда дверь в помещение открылась, Костян подпрыгнул на месте. Вошедший мужчина, пожилой, полностью лысый, сел напротив них и представился высшим жрецом Ямсом. Ямс долго говорил о нарушении границ, о недопустимом поведении дружинников на их территории, порче имущества, а после вдруг заявил, что они оба свободны.

— То есть все путем, вы нас отпускаете, и мы обо всем забываем, так? — надрывным голосом сказал Костян.

Жрец дружелюбно кивнул.

— Я говорил с Петрушей, невестой почтенного Лотоса, и она подтвердила ваши слова о произошедшем недоразумении. Камень случайно отскочил от колеса и попал в окно. Бывает же такое. Слава богине, никто не пострадал.

Костян выдохнул и залепетал:

— Слава, слава… Недоразумение. Вот — вот, так все и было. Ну, мы пойдем тогда.

— Невеста? — переспросил Витька.

— Помолчи, — вполголоса резанул Костян.

— Кто такой Лотос? — Витька сказал требовательно.

У Костяна от злости щелкнула челюсть.