Жажда. Тёмная вода

По началу многие верили, что некоторым с ВДНХ удалось уцелеть, возможно, даже сбежать в кольцо и обосноваться в одной из общин. Фонарь лично приезжал увидеть всех новоприбывших, даже если словесное описание было далеким от образа его отца. Кобальт догадывался, что Фонарь вызвался пойти с ним, надеясь выяснить наконец, что на самом деле произошло на территории выставочного центра десять лет назад.

От Цветного бульвара двинулись к пересечению с Проспектом мира. Кобальт хорошо помнил, как принимал участие в строительстве заграждений, однако сейчас они превратилось в разбитые руины. Во некоторых местах стены обвалились сами, в других бреши были делом рук тварей или урок. Это доказывало, что Садового кольца, как заградительного барьера между цивилизацией людей и остальным миром, давно нет.

И никогда не было.

На Проспекте мира, за границей кольца, Кобальт заметил нечто, заставившее его притормозить и осмотреться. Вдоль проспекта визуально выделялась колея, проложенная для проезда транспорта. Здесь определенно поработала техника. Наверняка именно по этой дороге урки попадают в Кольцо, творят там свои грязные дела и потом возвращаются в логово. Выходит, Кобальт и остальные следуют прямо к ним в лапы.

В голове возникло яркое воспоминание, словно вспышка света в темном помещении. Стрельба, крик Фридома и звук раздирающих его грудь пуль. Кобальту так и не представилось возможности отомстить за друга. А если сейчас? Заскочить ненадолго и закидать их дыру гранатами, авось пару десятков паразитов пустить на тот свет. Он отогнал эти мысли. Не время.

Идти по Проспекту мира явно небезопасно. В любой момент можно нарваться на базу урок, а те не побрезгуют бросить все силы на поимку четырех забредших туристов. Два ствола против нескольких десятков — соотношение не в нашу пользу. А то, что урки не оставят их в живых, когда отберут все припасы, — сомнений нет.

Кратчайший путь в Королев — по Ярославскому шоссе, а на него можно попасть только через Проспект мира. Есть, конечно, обходные пути. Наиболее короткий — на восток, но там залегает самый большой лесной массив города — национальный парк Лосиный остров. Одному богу известно, как он разросся за эти годы, и сколько там обитает тварей. Соваться туда Кобальт не стал бы ни при каких обстоятельствах. Второй путь — идти на север по узким улочкам через Медведково, а потом за МКАД сворачивать направо и идти через Мытищи. Таким образом, путь удлиняется минимум на три — четыре часа, которых у них просто нет.

Выбора не оставалось, надо рисковать.

Они углубились во дворы и пошли параллельно Проспекту мира. Через километр проспект пересекала эстакада третьего транспортного кольца (ТТК). За ней слева располагался, утопающий в зеленой вате кустарников Рижский вокзал, справа почерневшие торговые палатки и метрополитен, а по центру горбом крокодила взлетала над железнодорожными путями автомобильная эстакада Проспекта мира. Эстакада ТТК была частично разрушена, словно здесь проходили боевые действия. Мост рухнул прямо на проспект. Но и здесь, по левой полосе, имелась аккуратно расчищенная колея для проезда транспорта.

Кобальт велел остальным дожидаться в укрытии, а сам взобрался на эстакаду по свисающей арматурной сетке, частично закрытой остатками бетонной плоти. В месте, где эстакада резко обрывалась, валялись распотрошенные взрывом каркасы автомобилей. Кобальт вытащил бинокль, всмотрелся вдаль. Рижский вокзал с виду казался необитаемым и был похож на природный холм, испещренный пещерами древних людей. Район торгового центра справа напоминал пчелиный улей — с виду кажется безобидным, но если потревожишь — оголит жала и разорвет на части. И только вычищенная от пылинок автомобильная колея, проходящая вдоль ЖД эстакады резаной раной, казалась единственным безопасным местом.

Слишком подозрительно тихо. Что — то здесь не так. Кобальт кожей ощущал присутствие тварей. Они прячутся, ждут, когда мыши потеряют бдительность, сами подставят головы под падающую рамку.

— Ну что там? Чисто? — спросил Грудинин полушепотом, когда Кобальт вернулся.

— Если пойдем прямо по мосту, нас убьют.

— Ты их видел? — спросил Фонарь. — Сколько их?

Кобальт покачал головой.

— Они прячутся, но я чувствую, что они там. Их много, и они знают, что мы идем.

Грудинин разочарованно вздохнул, должно быть, пожалев о том, что согласился пойти.

— Тогда путь только один — через вокзал и вниз по ж/д путям, — сказал Фонарь.

Кобальт кивнул, потом добавил:

— С другой стороны, на вокзале слишком много закутков, где они могут прятаться, а нас всего двое. На мосту же нет растительности, хорошая видимость.

— И мы будем для них как на ладони. Если нас окружат с двух сторон, мы окажемся в ловушке.

Кобальт кивнул. Тоже верно.

— Может через метро? — предложил Грудинин.

— Ну уж нет. Вокзал — самое лучшее решение. Будем огнем пробиваться, — Фонарь постучал по прикладу.

— Нам пуль на всех не хватит, — сказал Кобальт задумавшись. — Если устроим бойню, привлечем внимание урок.

— Тогда нам нужен эликсир невидимости, — Фонарь улыбнулся.