Жажда/water (СИ)

Да, он знал, на что это было похоже. Двое против одного. Драко на полу, в крови, с жуткими следами побоев. Но все это не имело значения. Она что, не видит? Не видит, что только что совершила ошибку всей жизни? Убирайся к чертовой матери от меня. Прочь. Убери руки с моих чертовых плеч, а пальцы от окровавленного лица…

… почему ты…? — он услышал как Поттер замер, затаив дыхание.

Потому что Гермиона… она только что показала, что ей не все равно. Бросилась к нему, прикасалась, и такая явная забота мелькнула в ее дурацком голосе… беспокоилась … О Драко. И как это все неожиданно: она слишком беспокоилась. И это сказало о многом. Слишком многом. Это было очевидным даже для него, несмотря на размытость образов, кровь, перебитые кости и сильно пульсирующую боль во всем теле. Но от этого стало только хуже.

О, да! Объясни это. Объясни, чего ради, бросилась ко мне, Грейнджер. Если оглядеться, не только я здесь истекаю кровью. Им нужно гребаное объяснение.

Поттер и Уизли смотрели на нее с выражением жуткого потрясения на лицах.

* * *

Резко поднявшись с пола, Гермиона отскочила от Драко так, что подол платья взметнулся вверх. Она взглянула на Гарри, затем на Рона, прежде чем снова перевести взгляд на Драко, который начал подниматься с пола. В воздухе повисла напряженная тишина.

Гермиона знала. Она знала, почему Драко шепнул ей: — «Отойди от меня!»; да так тихо, что она еле это услышала, но тут же уловила смысл. Это был не приказ или угроза. Это было предостережение.

Гермиона почувствовала легкое покалывание в пальцах, как если бы вся циркулирующая в теле кровь единым потоком устремилась к сердцу, дико колотящему по рёбрам с такой силой, что она едва справлялась с ним. Она ничего не могла понять. Ничего, кроме этих его слов. Отойти от него.

Что она, чёрт побери, наделала.

Не считая вялого, смутного понимания ситуации, которое криком отдавалось в её костях — Гермиона была в бешенстве. Из-за всего этого. И в большой степени, из-за самой себя.

— Гермиона, что…

— Не хочешь объяснить мне, что, чёрт тебя возьми, здесь происходит? — сухо отрезала она. Её трясло до такой степени, что казалось кожа медленно начала трескаться от страха и ужаса; но это было именно то, что она сказала бы в такой ситуации. Поинтересовалась, что же происходит. Гермиона Грейнджер требует ответа.

Но где-то внутри себя, она понимала, что уже поздно делать вид, что ничего не случилось. Уже слишком поздно, чтобы можно было избежать вопросов и ответов, а значит и оточенных осколков правды.

Потому что она стояла здесь на виду. В тонком, никуда негодном, смехотворном джемпере, накинутом на тело и достающим лишь до бедра. Что это могло дать? Потому что они все равно могли видеть обрывки ее изуродованного платья, тускнеющие красные разводы на коже ног. Разбитую губу. И, конечно же. Конечно, они заметили, как она дрожит от шока и … раскаяния. Раскаяния, которое жидким огнём плавило ей сердце. И зачем она только вышла сюда?

Да очень просто — она не могла остаться в стороне.

Гермиона слышала крики, грохот. Она всё слышала. Что-то там происходило, прямо за гостиной старост. Мерлин. Эти громкие звуки просто убивали ее. Она была просто сыта по горло этими орами, доносившимися до неё сквозь эти стены, двери, потолок, которые всегда и неизбежно приводили к таким ужасным последствиям. Омерзительным последствиям. Которые, по сути, никогда не должны происходить. И только услышав, она сразу же поняла, кто это был. Гарри. И Драко.

Драко. Какой- то частичкой своей души Гермиона понимала, что делает это ради него. Понимала причины, по которым внезапно схватила первую попавшуюся под руку одежду и, накинув на себя, выбежала за дверь. Но не ради Гарри.

Но почему нет? Почему, во имя Мерлина, не ради Гарри? Потому что Драко помог ей, из-за этого? Потому что он заставил её чувствовать за собой вину за всё это? Затронул потаённые струнки её гнилой души? Вот почему она наплевала на всю эту хрень и выбежала к нему? Неправильно. Чертовски неправильно. Настолько, что её прямо разрывает изнутри. Потому что это никогда не прекратиться.

Драко уже стоял на ногах, его дыхание сбилось. Гермиона кое-как переборола желание снова подойти к нему. И не из-за того, что здесь находились Гарри и Рон. Просто потому… потому, что это никогда не прекратится.

Она почувствовала слабое головокружение. Хотя, по сути, не такое уж и слабое. Что-то схожее с тем ощущением, когда палочка Драко касалась её. Возможно, из-за того что боль начала успокаиваться, или просто она начала сходить с ума из-за всего этого, или ещё что-то. Но в данный момент всё было словно в тумане, в вязкой облачной пелене, от чего становилось только хуже. Настолько, что это уже не походило на сон.

Здесь были Гарри и Рон. Говорили ей что-то. Она слышала их голоса. Они о чём-то спрашивали её, но она не могла разобрать их слов. В голосах злоба, беспокойство.… Чья-то рука касается её предплечья.