Жажда/water (СИ)

— Думаю, вам обоим стоит попридержать язык, — пробормотала она с зардевшимися щеками. — Да если б мне давали галеон каждый раз, когда кто-то из вас опаздывал, то…

— Справедливо, — согласно кивнул Гарри.

Рон лишь пожал плечами.

— Итак, чем займемся? — спросила она, заправляя волосы за ухо. А затем высвободила их. А затем снова заправила.

Гарри так и подмывало попросить ее оставить их в покое.

— Ну, мы собирались прогуляться до Дерева, но…

— Нет, — Гермиона отрицательно покачала головой.

— Как будто твои протесты могут иметь еще какое-то другое значение, — вздохнул Рон. — Так или иначе, как я и сказал — мы собирались прогуляться, но очевидно, что на улице слишком холодно.

— Не то слово.

— Ты всего лишь напугана вероятностью нарушить правила.

— О да неужели, Рон? И, думается мне, что я должна из-за этого ощущать себя круглой идиоткой, не так ли? Подумаешь Староста Девочек и прочее, да?

Гарри в предупредительном жесте поднял руку, чтобы не дать вырваться чему бы то ни было из открывшегося для ответа рта Рона.

— Мы подумали и решили, что с тем же успехом можем остаться в гостиной.

Выражение лица Гермионы изменилось. Гарри мог и ошибаться, но она выглядела разочарованной.

— Оу, — ответила она. — Ладно.

— Что-то не так?

— Я просто… просто подумала, что мы собирались провести время только втроем. Только мы трое.

Гари улыбнулся. Он очень обрадовался тому, что ее это волновало; настолько рад, что почти не мог скрыть этого. Потому что, по правде говоря, он думал, что она делает это только ради одного. Только, чтобы доказать что-то в такой присущей Гермионе Грейнджер манере. Но нет. Она и в самом деле хотела этого. И, возможно, Гарри знал это с самого начала, но уверенность еще никому не навредила.

Рон выглядел слегка раздроженным: — Ну, фактически, я все еще голосую за Дерево. Это Гарри утверждает, что там слишком холодно, — пробурчал он, посылая другу полный негодования взгляд.

Гарри рассмеялся в ответ: — Ну, если тебе так хочется, можешь топать туда один, Рон. Я уверен, этим ты окажешь всем огромную услугу.

— О, а я думал, что это ты практически женился на нем, приятель.

— Заткнись, Рон, — нахмурилась Гермиона, каждый раз вставая на защиту, когда Рон отпускал шуточки на счет привязанности Гарри к этому месту. Гари был бы признателен, если бы не пришлось раздувать проблем из-за чего-то, что можно было просто списать на шутку.

Вот чем занимались мальчишки. Подтрунивали и все.

Гарри прервал серию комически-озлобленных переглядок между Гермионом и Роном: — Я тут подумал об одном теплом местечке, где мы сможем провести время втроем, — сказал он, прочистив глотку: — Как на счет библиотеки?

Гермиона нахмурилась. Это ж очевидно, что Гарри гораздо чаще поддерживал точку зрения Рона, нежели ее — и никогда не скажет ей об этом в глаза — в нелепом отношении практически в каждом чертовом вопросе.

— Библиотека? — переспросила она. — Место для спокойной учебы? Учебы без разговоров?

— Я захвачу немного шоколадных лягушек, — ухмыльнулся Рон.

— Что? — Гермиона выглядела в какой-то мере шокированной. — Э… зачем тебе…, - громко возмутилась она. — Есть правила!

— О, ну да ладно…

— Естественно тебе нельзя есть в библиотеке, Рон!

— О, зал достаточно большой для того, чтобы мы подыскали местечко, где Пинс с меньшей вероятностью будет ошиваться, — сказал Гарри.

Рон пересчитал шоколадных лягушек в своем кармане.

— Рон!

Он высунул язык.

— Ты не можешь есть…

— Кто сказал?

— В каком смысле: кто сказал?!

— Ну кто сказал?

Гарри вздохнул: — Ох, ну ради всего святого, Рон, просто оставь чертов шоколад.

— Нет, я…

— Я думал, это была твоя идея, — продолжил Гарри, — чтобы мы трое провели время вместе? И мне что-то не улыбается всю ночь обсуждать то, куда мы пойдем.

Рон что-то пробормотал про себя.

И когда они, наконец, покинули гостиную, то вся дорога в библиотеку сопровождалась бесчисленными комментариями об одиноких шоколадных лягушках и важности правил. Этакая смесь из раздраженных голосов, старающихся перекричать друг друга, недовольного пыхтения и сопения в желании изменить точку зрения другого.

Гарри не вслушивался. Не мог. Он был занят тем, что анализировал все ту информацию, что вывали на него рыдающая Панси прошлой ночью.

Нет. Он не сказал ей утром. Он не смог проронить и слова. И он не знал почему. Он не мог ждать более подходящего случая для того, чтобы Гермиона увидела истинную сущность Драко Малфоя. То, кем он всегда будет. Чего-то не хватало Гарри, чего-то он ждал, по меньшей мере, месяцы. Просто хотел, чтобы привычная ненависть вернулась во взгляд Гермионы, когда она смотрела на Малфоя. И это не было чем-то, что совсем исчезло — Гарри все еще чувствовал негодование, но этого было не достаточно. Чего-то не доставало во всем этом. Что-то изменилось.

Сейчас же Гарри был напуган. Он был так уверен в себе накануне ночью, настолько убежден, что сможет отвести ее в сторонку после завтрака и выложить все то, что Панси ему рассказала.

Но что-то остановило его. И этим чем-то оказался Рон. Этим утром.

«— Мы не можем спасти ее, Гарри».