Читаем Жаждущая земля. Три дня в августе полностью

В глазах рябит от мельканья колосьев. На коротенький миг поднимешь голову, охватишь взглядом белесое ржаное поле и снова гляди, гляди на бегущие волны. Под тобой мерно хлопает мотовило, и круг, по которому плывешь, все меньше, все круче поворот. Впереди пылит комбайн, а за спиной… Вначале ты оказался посредине… Первым выехал старик Варгала, за ним — ты, за тобой — Нашлюнас… И не везет же Нашлюнасу! Раза три проехался по кругу — и стоп машина. Захлебнулся мотор, чихнул и замолк. Ковыряется он теперь на краю поля, бьет словами… Отсюда не слышно, конечно, но Нашлюнас ведь из-за каждой чепухи очередями строчит: «А, разрази ее гром, эту змею подколодную!.. Мать ее растак!..» Рядом с его комбайном алеет «Ява» — прилетели бригадир с механиком. Уже втроем битый час копаются в двигателе. Да, не везет Нашлюнасу. Жалко парня. Вчера председатель пропесочил за то, что через щель в бункере поле обсевает, а сегодня…

Дайнюс дергает рычаг, и на жнивье растягивается продолговатый валок соломы.

Все бегут и бегут колосья, мелькающее мотовило запихивает их в ненасытную глотку машины. Заполняется бункер, и Дайнюс чувствует, как отяжелел комбайн под грузом зерна. Но полем уже мчится грузовик, эта скорая помощь, и останавливается за поворотом.

— На черта похож! — смеется шофер, подставляя кузов грузовика.

— На себя посмотри, — Дайнюс проводит ладонью по лицу. Велика важность — пыль да пот.

— Жаль, зеркальца не прихватил, дал бы поглядеться! — закатывается смехом шофер.

Нашел над чем зубы скалить. Он-то всегда с зеркальцем да расческой. Одно слово — девица. Но шофер как внезапно разразился смехом, так внезапно и замолк.

— В Лепалотасе вчера ливень прошел, — говорит он. — С градом. Со сливу величиной градины. Говорят, хлеба побило, огурцы посекло.

Гудит транспортер, серой струей течет зерно. Дайнюс то и дело поглядывает на комбайн Нашлюнаса, на замурзанных злых мужиков, слышит, как они стараются побольнее поддеть друг друга да шипят, словно кошки у одной миски.

— Разнесу в пух и прах! — кричит чумазый Нашлюнас, скачет вокруг комбайна, словно петух, размахивая черными от смазки руками.

— Вперед, Дайнюс!

Шуршит колкая стерня под шинами грузовика.

Дайнюс спрыгивает наземь, подходит к мужикам. Пристально всматривается в обнаженные ребра двигателя.

— Дай-ка я погляжу, Пятрас, — говорит он Нашлюнасу.

— Только ты ко мне не лезь! О, змея подколодная, жаба зеленая!.. — стонет Нашлюнас, не поднимая головы.

— Я серьезно, Пятрас.

— А ты жми, жми, прямым ходом на Доску почета.

— Чего ты бесишься?

— Пятрас, перестань, — вставляет механик. — У Дайнюса руки.

— Пускай сунет их себе…

— Да ну тебя! — бросает Дайнюс и шагает к своему комбайну — не станет же он напрашиваться. Потом, неизвестно, найдешь ли причину, может, только время потеряешь да сваляешь дурака. Хоть и нашел бы, в чем загвоздка, наверно. Нет в колхозе машины, двигатель которой он не знал бы назубок. Разбирает в два счета, как стенные часы в детстве. Кроме шуток, куда комбайну до военного корабля! А ведь во флоте Дайнюс служил судомехаником и домой вернулся с двумя медалями. Может, они успели об этом забыть? Да нет, наверно, просто ее знают. Есть ведь народ: заработает значок ГТО и вышагивает павлином — герой… Дайнюс не из таких, его «значки» покоятся в ящике шкафа, вместе с письмами и старыми фотокарточками. Изредка достанет свои реликвии, вспомнит Одессу, приятелей, помечтает и снова спрячет в шкаф. Редко он это делает, флотские дни слишком дороги ему, не хочет он затрепать их память.

От штурвала Дайнюс косится на мужиков у комбайна Нашлюнаса. Не безрукие ведь, не безголовые. Да еще втроем! Найдут поломку, как не найти! Но провозятся дотемна.

— Ершится! — сплевывает Дайнюс. — Вечно трясется, чтоб только не сказали: мол, Нашлюнас хуже других, Нашлюнас что-то напортачил. Все он знает, все понимает, все для него — пара пустяков…

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже