Жаждущие престола

– Объясните, что мы против засилья на Москве Шуйских. Пусть москвитяне присягнут королевичу Владиславу. Королевич перейдет в православие и будет московским царем. Что ж тут плохого? Вот у нас же сидит на троне Сигизмунд. Он католик, но он не поляк, а швед. А его дядя, шведский король Карл, не католик, он лютеранин-протестант. В Европе так нередко бывает. А если вместо Шуйского коронуют Владислава, на всей Руси воцарится спокойствие. Король Сигизмунд заключит с Московией вечный мир и договор свяжет два государства в дружественный союз. Объясните Валуеву, пан боярин. Может быть, удастся его убедить…

– Ох, боюсь, ясновельможный пан гетман. Горяч больно ретивый боец Валуев – как бы не повесил… Я его знаю с давних пор. Считает: если присягнул, значит, надо честно исполнять свой долг и никаких уклонов.

– О, нам бы побольше таких честных воевод! Однако попытайтесь, пан Салтыков. Я дам вам почетное сопровождение. Возьмите десяток русских ратников. Возьмите белый платок и машите им. А для торжественности позади вас поедут гусары – без пик и мушкетов, с одним красным прапором.

– Господи, спаси, сохрани и помилуй, – вздохнул Салтыков, крестясь. – Авось пронесет. Лишь бы сразу не угробил, чертов кум.

Из польских рядов выехал трубач и несколько раз звонко протрубил в медный рог. Затем появился на высоком коне Салтыков, сняв шапку, чтобы легче было узнать. Он размахивал куском белого полотна, возвещавшим, что едет парламентер. За Салтыковым в некотором отдалении вытянулась шеренга всадников – польских гусар без оружия, всем видом изображая мирные намерения. Красный треугольный прапор на длинной трости трепетал на ветру.

В остроге зашевелились, стали высовываться из-за частокола. С любопытством разглядывали приближающегося переговорщика.

– Григорий Леонтьевич! – дребезжащим от страха голосом кричал Салтыков, все махая белым платком. – Прикажи не стрелять! Я на переговоры к тебе послан от гетмана. Позволь я в ворота твои войду – хошь один, хошь с двумя холопьями…

– Что ж, заходи, Иван Салтыков, – ответил насмешливо Валуев, поднявшийся на возвышение за частоколом, где была установлена пушка. – Послушаем, о чем нас желает известить сам пан гетман…

– Ясновельможный, коронный пан гетман-то, – жалобно подправил титул Жолкевского Салтыков, слез неловко с лошади, чуть не упав (его подхватили с двух сторон двое его холопов), и, прихрамывая, вошел в приоткрывшиеся ворота. За ним двое его парней дворовых. Остальное сопровождение терпеливо ждало в поле.

Спустя приблизительно час, Салтыков с холопьями вышел из острога. Боярин мелко крестился с явным облегчением. Видимо, весть о разгроме русской армии из-за бездарного управления Дмитрия Шуйского сильно поколебала стойкость осажденных.

В разговоре о положении Москвы, государства и о надоевшем всему населению царствовании Шуйского «тушинец» клятвенно обещал, что король снимет осаду со Смоленска и вернет все русские порубежные города, едва страна присягнет Владиславу. Салтыков поведал воеводе Валуеву о русском посольстве к польскому королю, состоявшем из мятежных бояр и дворян и возглавляемому патриархом Гермогеном. Валуев поддался на уговоры и заявил, что признанает смоленское соглашение. Но напомнил о продолжении войны с самозванцем «Димитрием Ивановичем», в чем Салтыков его с готовностью поддержал.

Валуев подъехал с группой младших начальников. Сойдя с коня перед коронным гетманом, возвышавшимся на холеном, сером в яблоках жеребце, московский воевода снял шапку и поклонился. Жолкевский очень любезно поклонился в ответ, однако не слезая с коня.

– Очень рад, пан воевода, что вы вняли убеждениям нашего переговорщика, – произнес гетман, он был очень доволен удачными «переговорами» хитрого «тушинца» с упорным Валуевым. При этом Жолкевский словно и не обращал внимания на убитых поляков, лежавших неподалеку после вылазки острожцев.

– Куда прикажете отвести мне свою рать, пан коронный гетман? – спросил Валуев.

– Думаю, на левое крыло. Тем более, что у вас больше пехоты, чем конницы. К тому же несколько пушек. Остановимся на отдых после сражения. А вас, пан воевода, прошу в мой шатер вечером для совещания о последующих действиях.

Валуев сел в седло и повел свою дружину на левое крыло войска гетмана Жолкевского. Гетман имел теперь под своими знаменами кроме королевского войска и казаков Заруцкого, воинов Валуева – очень стойкую, многотысячную русскую рать.

Жолкевский рассчитывал присоединить к своей армии и войско Яна Сапеги, состоявшее из небольшой части поляков, литовцев и довольно разношерстной рати оставшихся в русских пределах наемников. Среди них основное ядро составляли немцы.

Наемники Сапеги собирались влиться в польское королевское войско. Шлялись по окрестностям, грабили крестьян или каких-нибудь проезжих купцов. Словом, вели себя как разбойники с большой дороги. Они дожидались обещанного жалованья от короля Сигизмунда.