Жданов

Грубая проза жизни внесёт свои коррективы в приятельские отношения большевика Жданова и лидеров городских эсеров. В октябре Уральский областной комитет РСДРП(б) направил в Шадринск ещё десяток рабочих для помощи местным партийцам. Всего к октябрю 1917 года, накануне решающих событий в Петрограде, организация шадринских большевиков насчитывала около шестидесяти членов.

25 октября в далёкой от Урала столице коалиция большевиков, левых эсеров и анархистов свергла Временное правительство. Легитимности данным событиям придал открывшийся в этот же день 2-й Всероссийский съезд Советов, провозгласивший переход всей власти в центре и на местах к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Съезд Советов и новое правительство Ленина тут же провозгласили декреты о мире и о земле — именно эти решения, отвечавшие самым насущным чаяниям большинства населения России, и предопределили дальнейшую победу большевиков и советской власти.

В Шадринск известие о петроградских событиях пришло через два дня, 27 октября, вместе с телеграфным обращением Исполкома Уральского съезда Советов. В здании городского реального училища, где располагался 139-й полк, тут же состоялся солдатский митинг, где выступил окрылённый перспективами Андрей Жданов:

«Дурман эсеровской иллюзии прошёл. Рабочие и солдаты поняли предательскую роль меньшевиков. Революционный пролетариат Питера свергнул власть капиталистов. Настала очередь за нами. Мы с помощью рабочих Урала должны вырвать судьбу трудящихся города и деревни из рук буржуазии»^{78}.

Молодой прапорщик был слишком оптимистичен. Наделе в Шадринске и уезде почти на три месяца — с ноября 1917 года по январь 1918-го — сложилось неустойчивое равновесие; одни политические силы и группы населения поддержали переход власти к Советам, другие заявили о верности Временному правительству, а третьи были озабочены лишь выборами в будущее Учредительное собрание, которое, как считалось, скоро и примет всю полноту власти и ответственности за судьбы революционной России. В числе таких «третьих» была основная масса шадринских эсеров. Николая Здобнова действительно вскоре избрали делегатом в Учредительное собрание по Пермскому избирательному округу. Произошло это 25 ноября, ровно через месяц после петроградских событий. Получилось, что основная масса многочисленных и влиятельных шадринских эсеров, занятая прожектами вокруг «учредилки», просто проигнорировала эту казавшуюся тогда неубедительной «суету» большевиков.

Впрочем, в ноябре Шадринск испытал на себе немалые по местным провинциальным масштабам потрясения, метко прозванные в народе «пьяной революцией». Эта «революция» затронула местных жителей куда сильнее, чем далёкая Октябрьская в Петрограде.

Дело в том, что в годы Первой мировой войны в России действовал «сухой закон». В условиях, когда самогонный аппарат был для большинства очень сложным техническим устройством, обычная водка стала для населения, особенно для миллионов одетых в солдатские шинели мужиков, жутким дефицитом и предметом несбыточных мечтаний.

В Шадринске располагался весьма большой для того времени винокуренный завод. Принадлежал он уральскому водочному олигарху Викентию-Станиславу Альфонсовичу Поклевскому-Козелл. Пан Поклевский принадлежал к старинному роду польско-литовского дворянства; впрочем, род этот имел вполне русское происхождение и вёл своё начало от одного из боевых холопов князя Курбского, некоего Козлова, во время Ливонской войны перебежавшего вместе с хозяином на сторону Речи Посполитой.

В Пермской губернии основными конкурентами водки Поклевского были пивные короли, екатеринбургские купцы Злоказовы. «Сухой закон» во время войны не отменил прибыли Поклевского — спирт требовался и для технических нужд. В итоге к осени 1917 года в Шадринске на винокуренном заводе скопились значительные запасы спирта, предназначенного для отправки на военные предприятия, и нереализованные запасы водки. Февральская революция и так сломала армейскую дисциплину, а уж после того как в Питере мало кому знакомые большевики скинули бессильное Временное правительство, мобилизованные солдаты сочли, что пора разъезжаться по домам. Но перед этим многие самовольно демобилизованные из многочисленных учебных полков Урала решили заехать в Шадринск за вкусным и ценным спиртом…

13 ноября 1917 года толпа, состоящая из деклассированных элементов, дезертиров, разложившихся солдат местного гарнизона и крестьян окрестных деревень, разгромила винный склад. 15 ноября пьяные погромщики штурмовали уже сам завод, убили сторожа. Солдаты тащили водку ящиками, используя поясные ремни. Обстановку усугубил побег из тюрьмы полусотни местных уголовников. Город, по сути, оказался в руках неорганизованной, пьяной и вооружённой винтовками толпы. Как писал очевидец, «после этого весь город был подвергнут пьянству почти полтора месяца… Жертвами этого погрома пало 86 человек»^{79}. По другим данным, погибли 63 человека и 65 получили ранения. При этом многие из жертв, выражаясь словами современников, просто «залились до смерти».