Жди меня на берегу

– За это я стала называть его Лёд. Именно так, Лёд, чёрствый, холодный, часто хмурый, безэмоциональный, он мало улыбался, особенно зимой. Таким он казался мне в самом начале нашего общения. А что делать, когда зима восемь месяцев в году? Я стала реагировать на это, считывала его эмоции, и сама становилась грустной и печальной. А мне так хотелось, чтобы он был счастлив, и я изо всех сил старалась делать его таким. Это моя суперсила или проклятье – считывать эмоции близких и реагировать на них. Когда тебе грустно, мне тоже грустно, когда тебе весело, я радуюсь. Замечала такое? Когда дорогие сердцу люди счастливы, я всегда автоматически разделяю их радость. А он впадал в уныние осенью, вместе с уходом солнца, становился грустным, немного занудным и вечно всем недовольным. И так продолжалось до весны, мало что могло вывести его из этого состояния. Мне тогда казалось, что я должна сделать его счастливым, просто обязана, нужно постараться, приложить побольше усилий, подобрать нужные слова. И правда, он был счастлив, пока у него была я, пока я полностью принадлежала ему. Новость о ребенке осчастливила лишь меня. Я была уверена, что у нас будет семья, что это новый этап, что теперь мы будем счастливы по-настоящему.

И тут Анна закашляла и уставилась на Птичку, не моргая: ребёнок, а где он теперь? У подруги не было никаких детских фотографий или других признаков наличия ребёнка. Анна разволновалась не на шутку, её дыхание участилось, детей она любила, поэтому тема была для неё особенно важной. Если бы посторонний человек обратил на них внимание в этот момент, ему показалось бы, что кудрявая брюнетка услышала что-то действительно ужасное, с чем не в состоянии справиться и с ней вот-вот случится какой-нибудь срыв. Все эти эмоции были так явно выражены на её лице, в позе, будто бы даже в воздухе вокруг их стола, но Птичка не обратила на них никакого внимания и продолжила говорить, словно ничего не произошло.

– Но что такое по-настоящему? Ведь мы и так были счастливы. Особенно, когда были вдвоем, без каких-либо дел, просто лежали в кровати, смотрели кино, или пили вино на кухне в субботу. Мы любили узнавать новое и делиться этим друг с другом, рассказывать обо всём в деталях, объяснять непонятное друг другу на пальцах, обсуждали фильмы, песни, книги, технологии, нам хватало друг друга.

Анна молчит, она не спрашивает про ребенка, не пытается выяснить, узнать, что произошло, влезть в душу подруги за подробностями, она лишь садится ближе к Птичке и обнимает её за плечи, молча, без каких-либо слов. Кажется, что их объятия длятся целую вечность, на самом деле не проходит и минуты, как Птичка отстраняется.

– Мне больно, Анна, мне до сих пор так больно.

По щеке её снова катится слеза, она успела забыть, что, когда начинает плакать, поток этой солёной воды уже не остановить. Анна разворачивает лицо подруги к себе и вытирает салфеткой бегущие слёзы, такие крупные, словно обиженный ребёнок плачет навзрыд. На прекрасном лице брюнетки отражаются все эмоции подруги, кажется, будто она пережила тоже самое. Так думает Птичка в этот момент, и от этого осознания, она начинает плакать ещё сильнее. Хорошо, что девушки выбрали столик в самом углу кафе, там им никто не помешает горевать.

Анна не выдерживает затянувшейся тишины, берёт руку подруги в свою и говорит, вздыхая:

– Птичка, милая, жизнь не дает больше, чем мы способны выдержать, так моя бабушка говорит всегда. Сейчас сильно больно смотреть в прошлое, но оно прошло. А впереди нас обеих ждет будущее и новая любовь, точно знаю. Вон сколько их вокруг ходят, смотрят, улыбаются, готовы прямо сейчас броситься тебя спасать и веселить, чтобы не плакала. Серьёзно, вон смотри. Это на мужиков так слёзы действуют, я проверяла не раз. Ты знаешь, что Абдулла из-за тебя приходит в кафе.

Анна начинает смеяться, да так звонко, что Птичке ничего не остаётся, кроме как улыбнуться в ответ. В этот самый момент солнце пробивается сквозь облака и его лучи, не находя препятствий, попадают на Птичкины волосы, кажется, будто они пылают огнём. Анна замирает, эта картина завораживает, она касается волос подруги и тихо продолжает говорить про Абдуллу.

– Он и расписание твое выучил, просит, чтобы ты его обслуживала. Абдулла хороший, красивый, богатый, присмотрись к нему, он вылитый Серкан.

Птичка смеётся, она знает, что Анна обожает турецкие сериалы и может смотреть их сутки напролет, отвлекаясь лишь на еду и походы в уборную. Она смотрит на подругу и улыбается – эта добрая, наивная и такая красивая девушка способна растопить любое сердце. Анна будто читает её мысли и начинает улыбаться ещё шире, поправляя свои кудрявые волосы, достаёт зеркальце из маленькой бесполезной сумочки, именно так думает о таких моделях Птичка, чтобы поправить макияж и ещё раз посмотреть на так удачно купленный шарф, и пока она это делает, Птичка отвлекается на мысли о парне из её новой реальности.

Она приходит в себя, смотрит на время, ещё чуть-чуть и они опоздают.

– Еще 10 минут и нужно ехать, а то опоздаешь на работу.