Жду ответа

Город, названный в честь армейского капитана Эммета Кроуфорда, солдата форта Робинсон, расположен в долине Уайт-Ривер в округе Пайн-Ридж, в районе интенсивного скотоводства и земледелия. Через эти места проходила Пушная тропа от форта Ларами до форта Пьер в 1840 году, тропа от Сиднея до Блэк-Хиллс во время золотой лихорадки 1870-х годов. В Кроуфорде проживали или останавливались такие известные личности, как вождь сиу Красная Туча; бывший головорез Дэвид (Док) Миддлтон; поэт-скаут Джон Уоллас Кроуфорд; героиня фронтира Джейн по прозвищу Стихийное Бедствие; армейский разведчик Батист Гарнье (Летучий Мышонок), застреленный в салуне; военный врач Уолтер Рид, победивший желтую лихорадку; президент Теодор Рузвельт.

Прискорбная справка, подумала она.

По крайней мере, кажется прискорбной на этом ее жизненном перекрестке. Что однажды сказал Джордж Орсон в классе? «Людям свойственно вписывать себя в контекст, — сказал он. — Им приятно, что они хоть как-то связаны с сильными мира сего». Помнится, как он при этом склонил голову набок, как бы спрашивая: «Что за жалкая и презренная слабость, не так ли?»

«Людям приятно думать, будто они действительно что-то значат», — сказал он мечтательно, забавляясь, оглядывая учеников; помнится, его взгляд особенно задержался на ней, и она выпрямилась на стуле, слегка польщенная, слегка покрасневшая. И тоже посмотрела ему в глаза и кивнула.

Вспоминая об этом, Люси снова схватилась за горло, по-прежнему перехваченное как бы в приступе страха.

«Людям приятно думать, будто они действительно что-то значат».

Сообразила, что ее собственные удостоверения личности — свидетельство о рождении Люси Латтимор, карточка социального страхования и прочее — остались в Помпее, штат Огайо, лежат в пластиковой папке в верхнем ящике материнского комода вместе с чернильными отпечатками младенческой ножки Люси, свидетельствами о прививках, другими бумагами, которым мать придавала значение.

Она не потрудилась что-нибудь с собой захватить, уезжая из города с Джорджем Орсоном, и теперь поняла, что, пожалуй, у нее больше документов на имя Брук Фремден, чем на свое настоящее.

Интересно, что теперь будет с Люси Латтимор? Если она нигде больше не зарегистрируется, если никогда не поступит на работу, не получит водительские права, не заплатит налоги, не выйдет замуж, не родит детей, если она никогда не умрет, то, возможно, просуществует еще двести лет в свободном плавании в каком — нибудь банке данных компьютера в правительственном отделе невостребованных писем. Решат ли ее когда-нибудь выкинуть из официальных архивов?

Если бы можно было кому-нибудь позвонить. Если бы в последний раз поговорить с родителями, рассказать, что она одинока, убита, вот-вот улетит в Африку под чужим именем? Что бы они посоветовали? Что бы она вообще спросила?

Мама, я думаю прекратить свое существование и звоню узнать твое мнение.

При этой мысли Люси чуть не рассмеялась, и Дэвид Фремден взглянул на нее, как будто заметил. Внимательный папа.

— В любом случае, — сказал он, — по-моему, надо действовать.

19

Джей Козелек стоял на тротуаре у международного денверского аэропорта, когда мимо него проплыл черный «лексус» и остановился. Он смотрел, как тонированное стекло со стороны водителя опустилось с легким пневматическим шипением и из окна высунулся тощий блондинистый франт. Молодой парень, года двадцать четыре или двадцать пять. Богатенький зубрилка, отличник — можно так сказать?

— Мистер Козелек, я полагаю? — сказал он, а Джей стоял и хлопал глазами.

Неизвестно, чего он ожидал, но не этого — только не вылощенного пижона в роговых очках от модного дизайнера, в изящном аккуратном костюме поверх водолазки, с голливудскими зубами. Тогда как Джей со старым походным рюкзаком, в куртке с распродажи армейских излишков и тренировочных штанах, волосы забраны в конский хвост под резинку. Давно не мылся.

— Гм… — сказал он, и юнец ухмыльнулся, довольный собой, будто устроил неплохой розыгрыш. По мнению Джея, так оно и есть — поэтому он выдавил робкую улыбку, хоть фактически слегка нервничал. — Привет, Майк, — сказал он самым сладким тоном. — Куда едем? На твою яхту?

Майк Хейден его разглядывал. Без всякой реакции.

— Садись, — сказал Майк, задняя дверца щелкнула, и Джей всего секунду помедлил, прежде чем влезть на сиденье, засунув за спину потрепанный рюкзак.

Может, это ловушка?

Машина новенькая, с иголочки, со сладким химическим кожаным запахом, без единого пятнышка, и, пока Джей затаскивал ноги, Майк Хейден повернулся, протягивая руку.

— Очень приятно, — сказал он.

— Взаимно, — сказал Джей, прикасаясь к холодной сухой руке Майка Хейдена. Ему явно не будет предложено пересесть вперед — сиденье завалено бумагами, скомканными пакетами из-под фастфуда, там же лежит закрытый ноутбук и сотовые телефоны, сгрудившиеся среди мусора, как яйца в гнезде.