Желая дракона

Он самодовольно рычит на это и щелкает зубами, от чего у меня дрожит кожа — и не потому, что я боюсь. Он сжимает мою руку и ярко улыбается. Он также передает мне на хранение свой ценный кувшин.

— К нашей коллекции присоединится еще один кастинг. Придется аккуратно их устроить. Прошлой ночью тебя так охватила лихорадка, что тебе удалось столкнуть те, что у нас есть, со скамейки.

— Я помню, — бормочу я.

На самом деле, я помню, как меня «одолевали» несколько раз, но затем Халки останавливал активность, чтобы забрать их и снова поставить рядом с нами.

Насколько я понимаю, я чемпион прикусывать язык, когда дело касается влечения моей пары к высохшей рвоте.

— Удачной охоты, — говорю я своему дракону, притягивая его ко мне для прощального поцелуя.

Поцелуи — это то, чего мы на самом деле не делали. Халки предпочитает покусывать, нюхать носом и кусать всякий раз, когда его рот приближается.

Но без того, чтобы секс затуманил его мысли, я могу быстро прикусить его удивленные губы.

Когда я отступаю достаточно, чтобы перефокусироваться, мое горло сжимается так быстро, что я пищу.

Потому что глаза Халки стали полностью черными.

Я отталкиваюсь от него.

— О, животное! Веди себя прилично и отправляйся на охоту. Минуту назад ты был взволнован новым кастингом, помнишь?

Халки не отвечает. Однако он начинает мурлыкать. И вместо того, чтобы превратиться в дракона и улететь на охоту за своей следующей едой, он прижимается ко мне, его проницательный взгляд зажигает мои внутренности.

Он поддерживает меня своим следующим шагом. И его следующий.

Он преследует меня.

У меня даже нет времени решить, попытаться сбежать от него или нет. С рычанием он подхватывает меня и перебрасывает через плечо, таща обратно в домик для более энергичного траха.

Эпилог

Халки

Хохлатые Мерлины называют группу драконов «доблестью».

Златокрылые драконы называют свои группы «дворцом».

Какой бы собирательный термин вы ни предпочли, в течение благословенно долгих дней до того, как кровавая луна захватит небо (где мы получаем некоторую передышку от ночного брачного жара), я ловлю Налле всех, кроме одного из моих братьев, и почти дюжину Златоглазок. А также Западная Гидра, для поимки которой потребовалось большое мастерство, учитывая, что у нее было девять одновременных огневых точек, но Налле настояла, чтобы я отпустил его, потому что она боялась, что он превратится в многоголового человека после соединения, и она сказала, что сама идея «напугала» ее.

Не то чтобы это имело значение, поскольку он будет связан с другой женщиной, а не с моей Налле, но она была непреклонна, поэтому я отпустил его.

Что же касается Златоглазок, то их мы оставили. И поскольку Налле однажды пообещала услугу племени Срединных равнин, именно сюда мы и возьмем последнюю группу холостяков, страдающих брачной лихорадкой. Они настолько сумасшедшие, чтобы размножаться, они не спрашивают, к каким видам женщин мы их ведем. Хотя они в таком плохом состоянии, мы не думаем, что мысль о людях заставит их колебаться.

Выполнение клятвы оказывается для Налле большой наградой; вместо того, чтобы доставить Златоглазок и немедленно уйти, жители Срединных равнин настаивают на том, чтобы Налле соглашалась на обмен на драконов, которых мы привезли им, поскольку самцы привязываются к женщинам и начинают превращаться в помешанных на спаривании мужчин.

Мы делаем ставку на торговлю нитками для плетения цветов, которые понравятся Налле. Племя Срединных равнин являются экспертами в нанесении красок и пигментов на шерсть и кожу, а также в обширных стаях интересных существ (лам, как их называет Налле, и мне любопытно, какие ламы могут быть на вкус, но Налле говорит мне это было бы неодобрительно, если бы я съел хоть что-нибудь), у этого племени есть что предложить, чего Налле никогда раньше не видела.

Я узнал, что она отдает предпочтение цветному аметисту. Она покраснела, когда признала это предпочтение. Странная реакция, подумал я, пока ее глаза не встретились с моими, и я вспомнил, как пометил ее спину своей спермой, своей спермой цвета аметиста.

Это открытие заставило меня усмехнуться.

Я поклялся подарить Налле все, окрашенное в цвет аметиста, с этого момента.

Когда мы возвращаемся в наш собственный клан, мы с Налле глубоко обсуждаем, на что может быть похоже наше смешанное потомство.

— Несмотря ни на что, — обещаю я ей, ставя ее на ноги, — Я, как твой способный Хохлатый Мерлин, конечно, буду принимать участие во всех аспектах воспитания нашего потомства так же, как и ты.

Налле гладит меня по передней лапе.

— Есть несколько вещей, которые ты не можешь делать.

Я наклоняю голову, глядя на нее.

— Назови их.

— Ты не можешь рожать.