Желание

– Ведь мы – слуги Господа, носители научного подхода и справедливости, – продолжил между тем Керр. – А если есть три головы, надетые на колья, то в том нет никакого противоречия. Знаете, что сказал молодой ученый-натуралист Дарвин, который сидел вот тут, в этой самой губернаторской гостиной несколько лет назад? Он сказал: «Очень хорошо, что Земля Ван-Димена была очищена от коренного населения». Вы думаете, свобода дается легко? Возможно, вы даже полагаете, что можно было бы обойтись и без отрубленных голов?

Керр улыбнулся. Взгляд его серых слюдянистых глаз не выражал ничего, но в то же время было очевидно, что этот человек ни разу не ужаснулся самому себе. Он был в себе уверен. От этой мысли у сэра Джона пробежал холодок по спине.

Все эти пространные рассуждения Керра были по ту сторону добра и зла. Но как же христианская любовь? Любопытство изыскателя? Ведь потому они и удочерили Матинну. Неужели такие добродетели не будут вознаграждены?

– Не думаю, – сказал Керр. Казалось, этот удивительный человек умеет читать чужие мысли.

Сэр Джон улыбнулся. Он давно чувствовал, что остров сам заставляет людей быть такими беспощадными и безжалостными. Эта дикая земля и ее воды словно заманивали душу куда-то за пределы человеческого, требуя чего-то своего. Сегодня было даже приятно поразмышлять об этом. Какое огромное счастье – почувствовать себя душой, не принявшей никакой веры и никаких правил. Ощутить в себе величие пусть маленького, но бога – ведь это качество присутствовало и в Робинсоне, и в свободных поселенцах, превратившихся в настоящих феодалов, и в забойщиках китов и тюленей – у каждого из них был свой гарем из чернокожих женщин.

– Люди приезжают сюда, чтобы достичь чего-то, понимаете? – сказал Керр.

О да, как же сэр Джон понимал его, он словно увидел все и понял впервые – но только было слишком поздно. Боги создавались этими сорвиголовами и насильниками по их собственному подобию, а не наоборот. И символы веры у них были тоже другие.

– И никто не хочет зарываться в эти прекрасные джунгли, и никто не обольщается на предмет того, что можно окультурить этих туземцев. Они рождались и жили в этих лесах из поколения в поколение, – сказал Керр, отбив ложкой по столу несколько тактов военного марша. – Вы же прекрасно все понимаете.

Да, теперь сэр Джон все прекрасно понимал. Он редко в жизни был в чем-то уверен, но сейчас не сомневался, что и леди Джейн поймет тоже.

Сэр Джон покинул свой пост с честью, чем заслужил огромное уважение, которого не знавал даже в годы губернаторства. В нем не было ни гнева, ни обиды, ни чувства пристыженности, и тут все сразу заговорили о происках последователей Артура. Но Франклин приветствовал такую перемену в судьбе и своим уходом преподнес гораздо больший урок, чем если бы остался в должности.

Все вокруг с восхищением пересказывали, что наконец-то сэр Джон не пошел на поводу у жены, объявив, что Матинна не поедет с ними в Англию. В пользу такого решения он выдвинул четкие медицинские доводы: как показала практика, организм туземцев не способен приспособиться к другому климату, поэтому и спорить тут не о чем. Девочка получила хороший старт в жизни, и у нее будет прекрасное будущее. Сэр Джон не стал никого спрашивать – он собственной рукой издал указ, чтобы Матинну отвезли в приют Святого Иоанна. От леди Джейн он не желал слушать никаких пререканий, сказав только, что выбрал самое уважаемое заведение из всех когда-либо построенных на острове. Матинна сможет продолжить там свое образование, и все останутся счастливы. Когда леди Джейн заметила, что они не довели до конца эксперимент, сэр Джон пресек этот разговор в корне.

– Все эти домыслы были ненаучными с самого начала, – заявил он тоном, не допускающим возражений, и сразу стало ясно, что он хочет этим сказать. Что это было чистым безумием. Леди Джейн попросила дать ей хотя бы возможность морально подготовить девочку и объяснить ей, что все будет хорошо, но было слишком поздно. Матинну увезли еще прошлым утром – безо всяких объяснений и уговоров. Разве что сэр Джон приказал сытно покормить девочку на дорогу ее любимыми тостами с сыром. То ли он хотел успокоить ее подобным образом, чтобы она не боялась, то ли это было как-то связано с чувством вины перед Матинной – сэр Джон и сам не мог объяснить себе почему. Он считал, что так надо. Он и не думал ностальгировать.