Желание

Просто невероятно, подумал сэр Джон. Как там сказал пьяненький Крозье? «Ты отправился открывать новые земли, потому что потерялся в этой жизни».

– Да потому… Думаю, им удалось убедить колониального секретаря в том, что я некомпетентен, что я беру взятки и что…

– А на самом деле почему?

– На самом деле? Думаю, потому, что я как раз не брал взяток. Ну и дурак, что не брал.

– Пока ты не согласился на эту должность на этом Богом забытом острове, – леди Джейн вдруг впала в тихую ярость, – у нас вообще не было врагов. Мы были украшением двора, и нами никто не бросался и не приносил нас в жертву.

Но правдой было то, что ему не нужна была эта должность изначально и он получил ее благодаря хлопотам жены. Да и вся его жизнь после женитьбы определялась только ее стараниями. Именно леди Джейн восполнила один его большой недостаток – полное отсутствие амбиций. Так за что же теперь винить его? За то, что он полностью подчинился ее воле? Однажды он случайно услышал, как Монтегю назвал его «слабохарактерным». Разве не тот же самый смысл был заложен в сопроводительном письме колониального секретаря, где говорилось о «неправомерном наделении властными полномочиями посторонних лиц»?

Сэр Джон пребывал в смятении. Можно ли назвать человека слабым, если он спокойно принимает все, что ни преподнесет ему судьба – страдания, голод среди полярных льдов, или если он старается угодить другому человеку, в данном случае своей жене, и все делает так, как хочется ей? Так слабость это или все же мудрость?

– Просто во все это надо поверить, – сказал тогда Монтегю, указывая худой рукой на простиравшуюся перед ними столицу Земли Ван-Димена с ее домами-развалюхами, над которыми нависала огромная стена густых лесов и гор без названий, со всеми их мелкими речушками, даже не обозначенными на картах.

Но поверить во что? В эту непонятную доисторическую землю с ее флорой, окрашенной в буйные, вульгарные цвета? С ее зловещими бесконечными лесами и причудливыми животными, затерявшимися тут со времен Адама?

А может, Монтегю имел в виду живущих тут людей – всех этих варваров, прислуживающих ему за столом, ведущих хозяйство, работающих у него клерками и приставами, поварами и цирюльниками? Ведь они были те же каторжане – о, какая гротескная пародия, убогая пантомима, какой плевок в лицо всему аристократическому! Это просто смешно – с их помощью пытаться воссоздать тут английский образ жизни. Но он-то видел, кем оставались они на самом деле – все такими же дикарями. Говорят, там, в своих трущобах, они вели прежний образ жизни: наряжались в шкуры кенгуру, чтили законы племени, ютились в хижинах из древесной коры, охотились на местных животных и готовили из них пищу. Нет уж, довольно с него веры в этих людей, горько подумал сэр Джон. Он слишком им верил, и вот теперь расплачивается за это.

Леди Джейн направилась было к двери, но вдруг замерла, словно вспомнив что-то важное.

– И все эта чернокожая девчонка, – сказала она, повернувшись к мужу.

Такой поворот разговора не сулил ничего хорошего. Когда леди Джейн была расположена к маленькой аборигенке, то звала ее Матинной, а когда сердилась – чернокожей девчонкой. А сердилась леди Джейн все чаще и чаще.

– Как я погляжу, и вы махнули на нее рукой.

Сэр Джон задумчиво промолчал.

– В прошлом году на «Эребусе». Словно в ее организм проникли какие-то странные испарения, – размышляла вслух леди Джейн. – И они очень дурно повлияли на нее.

Сэр Джон весь внутренне напрягся.

– Будто она подхватила эту истерию как болезнь, вы не находите?

Мужчина не знал, что сказать на это.

– Вместо того чтобы быстро пойти на поправку, как это бывает с белыми детьми, ей становилось все хуже и хуже.

С того дня прошли недели, а потом месяцы, и сэр Джон заметил, что девочка избегает общества Франклинов, и если они случайно сталкивались, Матинна уже боялась всего, стараясь быть покладистой. Она перестала быть ребенком в их доме, превратившись в домашнюю зверушку.

– И потом, она все время молчит, – заметила леди Джейн.

Он знал, что это правда. Матинна давно никому не навязывалась, не хватала за ноги, не подкрадывалась сзади, чтобы дернуть леди Джейн за платье. Он знал, что все попытки упорядочить ее жизнь и чему-то еще научить натыкались на угрюмый отказ. И еще он знал, что она панически боится его.

– Да она дикая, – продолжила леди Джейн. – Кидается на прислугу, как какое-то животное. Лупит их, кричит, царапается. Она даже укусила одну из наших служанок – миссис Уик. Ей говорят – приведи себя в порядок, а она живет как распустёха и все больше замыкается в себе. Будто какая-то зараза проникла ей в душу.

И тут они оба подумали об одном и том же: нынешнее поведение Матинны и было публичным свидетельством их самой большой неудачи на Земле Ван-Димена. Ибо чернокожий ребенок никогда не вырастет белым человеком.

– Сплошное разочарование, – сказала леди Джейн.

– Просто ума не приложу, – вздохнул сэр Джон.

– Хотела бы я знать, как она будет жить с нами в Лондоне? – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.