Читаем Желание и чернокожий массажист полностью

Желание и чернокожий массажист

Клэр свободно держит на пальцах тиару — в ней нет нескольких камней. Она замечает это и, чуть удивившись, смеется, пожимает плечами, а затем неловко надевает ее на всклокоченную светлую прическу. Выступает немного вперед, а затем, неровно дыша, тяжело отступает.)

Ф е л и ч е. Так что?

К л э р (с неопределенным смешком). Мне кажется, я видела…

Ф е л и ч е. Привидения?

Клэр. Нет, всего лишь свою тень. Я действительно испугалась ее, но это была всего лишь тень — и только. (Неуверенными шагами выходит из двери.) Доктор как-то сказал мне, что мы с тобой самые храбрые на свете. Я ему ответила: «Ну, это уж абсурд! Мы с братом боимся даже собственных теней». «Да, знаю, потому-то и восхищен вашим мужеством…»

(Феличе включает магнитофон. Играет гитара. Затем он смотрит на авансцену.)

Феличе. Ночью вползает чудовище — страх.

Клэр. Тень его вижу у самых ворот.

Феличе. Быстрый, как ртуть, невесомый, как прах.

Клэр. Вмиг он сквозь пальцы мои проскользнет.

Феличе. Дверь от него закрывая, дрожишь.

Клэр. Все бесполезно — он в доме сейчас.

Феличе. Тихо в углу притаился, как мышь.

Клэр. Ждет, чтобы стены обрушить на нас.

(Феличе выключает магнитофон.)

Клэр (поправляя тиару). Ну где ж они, эти дамы и господа из прессы, я готова принять, а их — нет.

Ф е л и ч е. К счастью, у нас…

Клэр. Что?

Ф е л и ч е. Не запланирована встреча с прессой перед сегодняшним спектаклем.

К л э р. Не будет встречи с прессой? Но ведь Управление театров гарантировало, сам Магнус обещал, что не будет ни одной премьеры без максимального ее освещения прессой — и для этого будут организовываться лихие попойки… Бог мой, ты же знаешь, что я прекрасно себя чувствую с прессой… (Хрипло смеется.)

Ф е л и ч е. Думаешь, всегда тебе так хорошо, во всех ситуациях?

К л э р. Не думаю — а знаю.

Ф е л и ч е. Даже когда яростно выступаешь против фашизма перед гогочущей гусиной стаей скрытых фашистов?

Клэр. Да, сэр, особенно тогда. А ты с ней груб, все болтаешь и болтаешь о каком-то «тотальном театре». И вот они уже к тебе задом, а слушают-то меня!.. Таракан! И здоровый! (Давит его ногой) Вот тебе!.. Где-то я читала, а может, слышала, что тараканы невосприимчивы к радиации, и им суждено остаться последними на земле существами после конца света. Через несколько столетий появятся тараканы-актеры, тараканы-актрисы, тараканы-драматурги, тараканы в Управлении театров и тараканы в публике… (Показывает на зрительный зал.)

Ф е л и ч е. «Горячительное» у тебя еще осталось?

Клэр. Есть немножко для особых случаев, но…

Ф е л и ч е. По-моему, сейчас тебе лучше приложиться.

К л э р. До антракта — никогда. А сейчас лучше всего просто кофе. (Борясь с искушением.) Скажи Францу, пусть принесет стаканчик дымящегося черного кофе. А вообще Франц меня сильно раздражает — даже не дал знать! (Издает смешок.) Или это ты ему запретил? (Фелине не отвечает.) Так я и вынуждена коротать весь вечер в нетопленном помещении государственного театра неизвестного штата? Мне должны сообщать, когда спектакль отменяют или переносят! (Тиара спадает, и она неловко нагибается за ней.)

Ф е л и ч е. Спектакль не отменили, и вызвал тебя я, Клэр.

Клэр. После того, как я сама обратилась к тебе…

Ф е л и ч е. Хочу тебе что-то показать, пойди-ка сюда.

К л э р. Я и с места не сдвинусь, пока… О, свет-то какой, настоящий дневной свет! Но, по-моему, светло не от окна, а…

Ф е л и ч е (перебивая). В стенке, на заднике, есть маленькая дырка. (Идет смотреть на публику.) Зрители уже собираются.

Клэр. Как они настроены, по-человечески?

Ф е л и ч е. Не-е. А может быть и — да!.. Уж скоро занавес, Клэр.

Клэр. Феличе, где все? Я спрашиваю: «Где все?»

Ф е л и ч е. В одном месте, Клэр.

Клэр. Хватит выпендриваться, я ведь тоже могу! Ты ответишь?

Феличе. Спектакль не отменен.

Клэр. Но его и нет!