Желание или защита

Мое дурацкое сердце мечется между тем, чтобы сжаться от боли за Ноа и замереть от того, что эта девушка ему – всего лишь сестра. Поэтому она выглядит так молодо. Наверное, она не многим моложе меня. Я даже представить не могу, каково бы мне было, если бы поверх всех проблем у меня был бы еще младший брат, о котором нужно заботиться. Кажется, я начинаю понимать, откуда берется ее вредность и защитная грубость.

– Я понимаю, что я вам обоим не особо нравлюсь, но, возможно, я смогу помочь?

Девушка сводит брови и хмыкает.

– Вы? Что, вы подеретесь друг с другом, чтобы выплеснуть свой гнев?

Я отвечаю ей столь же раздраженным выражением лица.

– Ты слишком много болтаешь.

К моему удивлению, девушка не отвечает. Лишь слегка щурит свои красивые глаза.

– Если мы потренируемся с Ноа один на один, мы сможем побольше сфокусироваться на его спортивных навыках. К тому же немного дополнительного времени на льду может быть полезно для ментального здоровья, – я опускаю взгляд. – Мне лично это помогает.

Обычно я так много не разговариваю, но множество часов, проведенных дома, сводят меня с ума. Конечно, я все еще тренируюсь с командой и занимаюсь с тренером, но без матчей и поездок все это почти не ощущается. Может, это эгоистично с моей стороны. Я предлагаю помощь, но чувствую, будто бы использую Ноа, чтобы отвлечься и провести больше времени за хоккеем. Но если это правда поможет мальчишке, так уж ли это плохо?

Она просто снова смотрит на меня в ступоре, ее глаза блестят как две шоколадные конфеты. Я не назвал бы себя сладкоежкой, но что‐то в этих глазах склоняет меня к тому, чтобы им стать.

Нет-нет, Митч. Никем ты не станешь. Ты никогда не будешь тем, в ком нуждается женщина.

Я резко встаю, вспоминая о том, что должен держаться подальше от каждого, из‐за кого я… чувствую хоть что‐то.

– В общем, мне пора бежать. Подумай об этом и сообщи, что решишь, на следующей тренировке.

Я медленно продвигаюсь к двери, а девушка лишь смотрит на меня в замешательстве.

Она встает со скамейки, но я ухожу до того, как она успеет что‐то ответить.

Сегодня четверг. После тренировки с командой Иглз, я еду к доктору Кертису на второй терапевтический прием. Сегодня обстановка в его офисе такая же тихая и спокойная, а диван с креслами такие же удобные на вид. Сейчас не идет дождь, и я наконец замечаю вид из большого окна. Оттуда можно даже увидеть памятник Вашингтону.

Сегодня док наверняка задаст мне кучу глупых вопросов… обо мне, моей семье. Это будут вопросы, на которые я не хотел отвечать еще на прошлой сессии и, наверное, никогда не захочу. Удачи с попытками подобрать ко мне пароль, доктор. Я давно закрыл все эти чувства на ключ и выбросил его.

Я вглядываюсь в окна, когда мужчина прерывает молчание и задает мне вопрос, который застает меня врасплох:

– Митч, что вам нравится в себе?

– Мой шарм и общительность, – говорю я сухо, вновь поворачиваясь к окну.

Доктор усмехается.

– Ладно. Что‐то еще?

Я долго думаю. Мне сложно придумать что‐то, что я искренне люблю в себе, кроме навыков в хоккее. Но я не думаю, что этот ответ его удовлетворит, а если я все‐таки отвечу на этот вопрос, возможно, я смогу дойти до конца сессии, избежав его пилящих вопросов о родителях. Мне хочется сделать так, чтобы он подумал, что раскрыл меня и сейф у меня в груди… Что я действительно хочу ему открыться и мне становится лучше… Что‐то вроде того.

В конце концов, я вздыхаю и привлекаю его внимание.

– Я трудолюбивый.

Его лицо загорается.

– Отлично, отлично. Я это вижу. Благодаря этому вы добились всего, что у вас есть.

Я немного расслабляюсь, стараясь не показать, насколько я доволен тем, как хорошо я ответил на его дурацкий вопрос. Теперь и он доволен, и я едва заметно киваю.

– Можете, пожалуйста, сказать, что вам в себе не нравится?

Я не могу удержаться и громко фыркаю. Доктор Кертис с интересом склоняет голову вбок.

– Мне обязательно произносить это вслух?

Он вопросительно поднимает бровь.

– Что именно?

Я развожу руками в воздухе, уже чувствуя огорчение из‐за всей этой ерунды.

– Да этих вещей миллион, – я повышаю голос, чувствуя знакомое пламя гнева внутри. Оно медленно поднимается от живота к моим ушам. Если бы это было физически возможно, с них бы уже давно валил пар. Мне не обязательно смотреть в зеркало, чтобы знать, что они покраснели. – Но больше всего я ненавижу свой характер.

Доктор Кертис не реагирует на мой взрыв эмоций, он спокойно смотрит на меня и записывает что‐то в планшет.

– Спасибо за честный ответ, Митч. – Он откладывает планшет на столик, стоящий рядом, и перекидывает ногу на ногу, изучая меня. – Интересно, что вы можете назвать миллион причин.

Я непонимающе смотрю на него. Эмоции у меня закончились. На сегодня я все.

– Почему вам кажется, что назвать свои отрицательные стороны легче, чем положительные?