Желание на любовь 2

– Нет, но я не слепая. Он каждый раз пытается выведать, как твоё здоровье, чем занимаешься в Финиксе, делая вид, что и сам в курсе происходящего, но я вижу, что это не так. И знаешь, мама, мне за него больно! – Девочка вовсе не хотела обидеть мать, но её нерешительность и странное упрямство понять не могла. – Я не вправе вам что-то советовать, но не забывай обо мне, принимая решение. Я останусь жить с папой, говорю это сейчас, чтобы потом ты не обвиняла меня в молчании…

Брюнетка проворочалась без сна до сигнала будильника. Нужно было вставать, приводить себя в порядок – и в путь. Переезд в Монреаль не пугал. Она умела работать и знала в совершенстве всё, что предстояло делать в Канаде. Паркер переживала, что так и не поговорила по душам с Вудом. Как он там сказал? «Что ещё ты себе надумала?» Так вот теперь выходило, что надумал он, и неизвестно, какие из её отъезда сделал выводы.

* * *

Агент внимательно следил за дорогой, переключая скорости, давя то на газ, то на тормоз; а Кэт не могла придумать, с чего начать разговор. Вот так молча, словно чужие, они и доехали до аэропорта.

Он донёс чемодан с вещами, купленными Паркер в Вашингтоне, до стойки регистрации, поцеловал её в щёку, пожелал «счастливого пути» и собирался уйти. Она придержала его за рукав плаща.

– Мы так и не успели поговорить…

– Зачем? – Мэтт прервал её, явно давая понять, что это ему не интересно.

– Как? Ты не желаешь услышать, что я решила? – Кэтлин удивлённо вскинула брови.

Агент пожал плечами и ответил словами, к которым она была не готова:

– Мне всё равно, если честно. Я благодарен тебе за многое, в первую очередь – за Лилибет. И всегда откликнусь на любой призыв о помощи, но досаждать своей любовью больше не стану. Живи и будь счастлива! Наш дом всегда открыт для тебя.

Он сделал шаг назад, вырвав руку из цепкого захвата наманикюренных ногтей, но, словно передумав, вернулся и с горькой усмешкой прошептал ошарашенной брюнетке на ухо, не желая, чтобы слышали посторонние, с любопытством взирающие на странную пару:

– Ты преподала отличный урок самоуверенному болвану. За это тоже спасибо.

Кэт растерянно смотрела вслед уходящему Мэтту, недоумевая, какая муха его укусила? Она пыталась понять, что такого могло произойти с Вудом в течение дня, раз он столь кардинально пересмотрел взгляды на будущее, в котором, судя по его словам, ей больше не было места, вернее, не отводилось роли жены.

Ответа на свои мысли Паркер так и не нашла. Она с отчаянием в голосе прошептала:

– Вот и поговорили… – и направилась в зал вылета.

Впереди её ожидали долгие часы полёта, полные размышлений, слёз и оценки последних месяцев жизни глазами Мэтта и Лилибет…

И одному Богу было известно, чего стоило напускное равнодушие и деланное спокойствие агенту, провожавшему любимую женщину не просто в чужую страну; он отпускал Кэтлин в выбранное ею будущее, проклиная себя за это и желая ей наконец-то обрести семейное счастье...

Глава 10

Мэттью летел в Монреаль с твёрдым намерением вернуть себе Кэт. Потребовался почти месяц для того, чтобы принять это решение. Разобраться в собственных мыслях, понять, что за любовь надо бороться, отбросив ревность, помогла ему дочь.

Агент снова побывал в школе, вызванный директором. В этот раз всё закончилось не очередным увещеванием с уговором найти компромисс и принести взаимные извинения.

Лилибет приняла решение перевестись в другую школу. Она не захотела жить в постоянном стрессе, вынося оскорбления, прошёптанные в спину, и сплетни, усердно распускаемые Камиллой Аль.

Девочка не стала, как мать, мучиться, размышляя бессонными ночами о степени верности Чайтона: она спросила его об этом напрямую. Разговор вышел непростым. Ей пришлось переступить через собственную гордость, опустившись до выяснения отношений, но это следовало сделать в любом случае и как можно скорее. Пример родителей стоял перед глазами: нет ничего хуже, чем недосказанность и недомолвки. Нужно обговаривать любые сомнения, подозрения, не дожидаясь, пока это сделают «доброжелатели», интерпретируя всё в нужную им сторону.

Они сидели в кафе. Кофе, пирожные и мороженное стояли на круглом столике нетронутыми. Горячий напиток остыл. Холодное лакомство превратилось в сладкие густые лужицы, растёкшееся сливочной поверхностью по металлическим креманкам.

Ридж с удивлением выслушал версию Камиллы о разрыве отношений с Эмили и собственной влюблённости в её младшую сестру. Первой его реакцией был смех.