Желание на любовь 2

Мэтт снова по-доброму завидовал другу: ему самому такая привязанность Паркер и не снилась. Он не то что трогал, а даже дышал рядом с ней с оглядкой, боясь в любой момент быть обвинённым Колючкой в чём-либо. Если бы только агент мог заглянуть в её голову и прочесть мысли, то был бы изрядно удивлён.

Кетлин устала, синяки под глазами с трудом убирались корректором. Слой тонального крема, пудра, улыбка. Обмануть можно было окружающих, но не Мэттью, судя по сочувствию, мелькающему в его взгляде.

Она выглядела истощённой, измученной. И виной тому были не только поиски единственно верного решения, с кем из мужчин остаться, но и от то, что в последнюю неделю спала не более пяти часов в сутки. Вопрос с увольнением был почти решён, оставалось выполнить последний пункт договора, и она будет свободной. Однако как объяснить агенту обязательность последнего условия в сложившихся обстоятельствах? Его неожиданно острая ревность к Лебовски, её собственная, после ночного звонка, даже не вылившаяся в скандал, умело загашенный Мэттом.

Кэтлин не готова была сказать три слова, так часто слетавшие с его губ: «Я люблю тебя». Для неё они были заветными, теми, что нельзя говорить, пока остаётся хоть толика сомнения в правильности происходящего. Она выбирала момент для разговора, но рядом постоянно находились люди, а уединяться в присутствии гостей – считала неправильным.

Как всегда вовремя, а именно – к обеду, подъехал Ридж и, конечно же, не с пустыми руками, а с фирменным пирогом матери, чем вызвал немалый восторг у Одри.

– Обожаю пирог с индейкой. – Она попыталась сорвать фольгу с укрытого блюда. – Я только понюхаю.

– Сядь за стол и начни с салата. – Брэндон был непривычно строгим. – Правила хорошего тона прежде всего подразумевают слова благодарности. Не хватало, чтобы ты его укусила.

– Спасибо, – буркнула обжорка и уселась рядом с мужем.

– Другое дело.

Бренда извинилась за дочь и обратилась к другу внучки:

– Чайтон, пора приглашать твою маму в гости, а то неудобно как-то. Она нас угощает, а мы не знакомы даже.

– Бабушка, миссис Винона Ридж – чудесная женщина!– не скрывала восторга младшая из Вудов.

– Тем более.

– Я передам приглашение. – Парень устроился рядом с Лилит. – Нужен лишь повод.

Мэттью готов был перекреститься, благодаря Бога, что дочь слишком мала для помолвки, но в слух сказал то, что могло прояснить для него намерения Кэт:

– Повод, надеюсь, появится очень скоро. – Агент повернулся к брюнетке, чтобы видеть её глаза. – Ты когда переезжаешь в Вашингтон? Доделать ремонт в детской, оборудовать до конца кухню – и дом готов. Можно отметить новоселье по всем правилам – с барбекю во дворе, приглашёнными гостями и прочим прилагающимся в подобном случае.

Паркер опять покоробило слово «детская», так запросто слетающее с его губ, и, кроме того, всеобщее безразличие: никто даже не удивлялся, принимая всё как должное. Она вскинула взгляд на дочь, ожидая увидеть хотя бы в её глазах несогласие, но его не было. Выходило, что девочка, как и все, желала пополнения в своей семье, при условии, что она будет создана. Это походило на заговор. Кэтлин понимала желание Бренды с Харрисом нянчить маленьких внуков, принимала мечту бездетной Одри повозиться хотя бы с малышами Мэттью. Выходило, что, и детское желание Лилибет о брате или сестре не пропало с годами. Если бы не маленькое «но» в больших обстоятельствах. Все давно решили, что её воссоединение с Мэттом непременно состоится, приняли как само собой разумеющееся – и это не могло не вызвать в ней протеста. Бунта, направленного прежде всего против себя.

Две половинки одной Кэт вступили в очередное противоречие; и та, что родом из юности, вернее, из страхов и неприятного опыта, в данный момент восторжествовала. Громким голосом выдав то, что вторая хотела сначала обсудить с Мэттью, но так и не решилась за полтора дня:

– Не раньше, чем через полгода, а может, и ещё позже.

– Ты сейчас шутишь? – агент первым вышел из состояния шока.

– Нет, говорю абсолютно серьёзно. Это условие расторжения моего контракта. Уходить в никуда с испорченной репутацией я не хочу.

Он плотно сжал челюсть, переваривая несколько минут назад сказанное, а потом достал телефон и набрал аэропорт.

– Номер твоего рейса.

– Зачем?

– Я лечу в Финикс вместе с тобой.

– Но я не возвращаюсь в Аризону.

Вуд нажал сброс, с недоумением уставившись на брюнетку.

– Ничего не понимаю! То говоришь, что не раньше, чем через полгода, то, что не возвращаешься в Финикс.

– Всё очень просто. – Кэтлин сделала глоток вина, прежде чем продолжить обзор неприятных новостей. – Я лечу в Монреаль. Место моей работы на ближайшее время именно там. Открываем новый филиал. Моя задача: запустить издательство с нуля, а потом могу быть свободна и с отличными рекомендациями в кармане.

Агент перевёл взгляд на дочь.

– Ты знала?

– Да. – В этот раз Лилибет не прятала взгляд, ранее скованная данным матери обещанием. – Пап, Канада – не Антарктида или Северный полюс. Мы сможем летать друг к другу. Мама сама должна была об этом сказать, извини, что молчала.