Желания для Серебряной рыбки

Никита, скинув обувь, поддался всеобщему желанию войти в воду. Контрастно холодная волна окатила ступни и щиколотки, брызгами доставая до колен. Невольно вздрогнул и сжался — ощущения одновременно приятные и нет. К третьей накатившей волне температура стала привычной. Вот тогда и захватило чувство восторга — щенячьей бестолковой радости. Потратив двое с лишним суток, преодолев огромное расстояние, достигнуть с трудом через препятствия цели — он понял — в этом и было счастье. Никакие Ибица, Ницца или Майорка, казалось, не шли ни в какое сравнение. Этот клочок земли из огромных булыжников, мерно плещущиеся волны, свежий ветер, дующий почему-то в море, звездное небо, лунная дорожка, уходящая далеко по воде за горизонт и девушка со счастливой улыбкой на этой дорожке вскинувшая в восторге руки вверх. Это сейчас в данный момент казалось раем. Невольно залюбовавшись, достал айфон и запечатлел себе на память. Лица не видно, лишь силуэт, уходящий в море и кусок рваного диска луны в руке.

ГЛАВА 7

Аня откровенно игнорировала Никиту. Больше не подходила к нему с бредовыми идеями и глупыми вопросами. Не садилась рядом, не брала за руку. Она даже не обижалась на него. Если бы она показушно отворачивалась от него или молчала, устроив бойкот, было бы более объяснимо и спокойно, но он просто стал для нее одним из всех, абсолютно ничем не выделяясь. Вечером на обратной дороге она держалась за брата. Утром за завтраком больше не суетилась возле Никиты, но его просьбу налить чай выполнила, даже предупредила, чтоб держал аккуратнее и не обжегся, правда потом также налила и Степке, и Илье, и Олегу, и всем остальным желающим.

— Мы с Таней за завтраком, дежурные по кухне, — объявила она, — кто будет обед готовить?

Девчонки и в самом деле встали ни свет, ни заря, успели сходить в магазин и сварить сосиски с макаронами. Потом с шумом всех будили, созывая поесть и бежать на море.

Путь на море днем предстал совсем в другом свете. Тропинка вела через пустырь и теперь стала определенно понятна вчерашняя безлюдность и темнота. Вышли к изведанному уже дикому пляжу, но теперь он оказался не пустынный — концентрация отдыхающего народа была слишком большая, но ребят это похоже не смущало. Нашли свободный пятачок, весело и шумно разместились. Некоторые сразу ринулись в воду, кто-то нерешительно стоял у кромки набегающей воды, кто-то остался с намерением сначала позагорать.

— Ты идешь? — позвала Никиту Рита. Он перевел взгляд на полуоголённое ладное тело.

"Красивая", — сразу же отметилось в мозгах. Вчерашняя идея на нее отвлечься показалась еще более привлекательной. "Фигура, намного лучше, чем у Аньки", — возникло ощущение, что сам себя уговаривает.

Он, конечно же, исподтишка наблюдал, когда «милаха» выпрыгивала из шортиков и скидывала футболку, без изящности, но так естественно — без какого-либо стеснения или желания кому-то понравиться. Скинула одежду, мазнула немного кремом, чтобы не обгореть, по плечам и рукам. Без доли кокетства попросила рядом трущегося Олега смазать спину, шикнула возмущенно, когда посчитала, что тот слишком увлекся и, откинув тюбик понеслась в море, не раздумывая с визгом плюхнулась в воду. Смеялась и брызгалась в неуверенно входящих Свету и Степу. Пару раз ревниво выцепила взглядом Вадима, критично отмечая, чем тот занят на берегу с Ликой, и поплыла к Лешке. Всё, Никита ей был совершенно не интересен. Непонятно как внезапно став другом, он так же в момент вылетел из «френдзоны». Причина? Не сказать, чтобы Никита сильно забивал этим голову, но ответ все же найти пытался. Ну, хорошо, если быть совсем честным, то такое невнимание удручало и коробило.

Хотел возврата непринужденных доверительных отношений. Затягивать в прояснении ситуации не стал, уличил момент, подплыл неожиданно сзади, ухватил девчонку за лодыжку. Она испуганно брыкнулась, взвизгнула, ответно окатила каскадом брызг:

— Идиот! — снова взмахом рук отправила на него шквал воды, еще и еще. Никита, смеясь, изворачивался, прикрывался, отплевывался, потом одним прыжком снова настиг ее и ухватил, заставляя угомониться.

— Ты, дурак, я же испугалась. Думала, рыба кусается, — продолжала угрюмо возмущаться, а он веселился.

— Акула?

— Пиранья, — буркнула, подняла на него взгляд, разглядывая мокрое лицо. Он был близко, очень близко, опасно близко. Снова эти манящие тонкие губы, на которые с мокрых волос падают крупные соленые капли. Темные глаза — сразу и не понять где у них заканчивается радужка и начинается зрачок. В цвете горького-горького шоколада маленькая чёрная точка из центра потихоньку расползалась как кровожадная черная дыра, поглощая все больше и больше пространства, захватывала территорию и теперь пыталась проникнуть в ее душу.

Он тряхнул головой, как пёс, стряхивая капли, на самом деле сбрасывал тоже начинающее расти в нем влечение, не убирая с лица улыбки, спросил:

— Ты обиделась?

— Да, больше так не делай. Я не люблю, когда пугают.