Желанная месть

– Нет… – Она все внимание сосредоточила на разливании кофе в кружки, но не могла не ощущать его напряженного тела рядом с собой, от чего сама была натянута как струна. – Ему, должно быть, все стало понятно после того, что случилось в понедельник.

Если вопрос Дарио лишал ее присутствия духа, то его молчание еще больше угнетало. С кружкой в руке она повернулась к нему:

– Вы думаете, он не понял?

Неужели она так и не освободилась от Маркуса, как надеялась? Два месяца страшного напряжения извели ее вконец. Ей необходимо, чтобы жизнь вошла в прежнее русло, чтобы мама поправилась. Больше ей ничего не нужно. И… больше ничего?

– О, я не сомневаюсь, что он увидел то, что вы хотели ему показать. Но если вы думаете, что это конец, то очень ошибаетесь. Мой брат никогда не отказывается от того, что намерен получить.

– И он решил, что… Что ему нужно?

Дарио взял кружку с кофе из ее нетвердой руки, но пить не стал.

– Вы, конечно.

– Что?

Он шутит. Он точно шутит. Он не мог сказать это всерьез. Но глаза его говорили об обратном, и на чувственных губах не было и намека на улыбку.

Нет, нельзя смотреть на его рот, иначе она лишится способности думать, отчетливо представить себе вопросы, которые возникли от его ответа. Серьезное выражение его лица побуждает к серьезным размышлениям. Но… у нее в голове лишь одно: как почувствовать вкус его крепких губ, их жаркое прикосновение.

– Но я… Тогда в понедельник я… мы… дали ему понять…

– Не считайте, что вы окончательно отделались от Маркуса.

– Но он не настолько сильно меня хочет. Ладно, согласна, он какое-то время оказывал мне знаки внимания, но настойчив стал лишь недавно.

Элен Грегори после Рождества пребывала в экзальтированном состоянии, была сверх меры возбуждена, посещала вечеринки и приемы, куда ни ее муж, ни Элис не могли с ней пойти. А затем три недели назад произошел резкий – и ожидаемый – спад. Она не выходила из своей комнаты и ни с кем не разговаривала. Элис заметила, что и отец изменился, он сделался молчаливым и замкнутым.

И примерно в то же время Маркус начал наносить регулярные визиты. И тогда же отец попросил ее не отталкивать Маркуса, ну хотя бы сразу не отказывать ему. Она не могла взять в толк, почему Антони Грегори вдруг стал сторонником Маркуса, но постаралась понять отца. В конце концов, Маркус – сын отцовского босса, а она вовсе не хочет создавать отцу неприятности.

Но Маркус становился все более настойчивым. Он бросал намеки на возможные последствия, если она ему откажет. И вот тогда она придумала, что сделает на балу. Элис была уверена, что если он увидит ее с кем-то еще, если она покажет, что увлечена другим мужчиной, то он отступит. И что получилось? Какая польза от того унизительного вечера? Ей казалось, что Маркус отвязался от нее, а Дарио сейчас утверждает, что его брата случившееся не остановит.

– Нет… – Она качала головой, снова представив кость, за которую дерутся два решительных пса.

– Да. – Дарио отставил нетронутую кружку с кофе, взял Элис за руку и провел в холл, где развернул лицом к высокому зеркалу в резной оправе. – Взгляните на себя.

Он пробормотал это прямо ей волосы, его дыхание задевало ей кожу на шее. Элис на секунду прикрыла глаза, борясь с желанием поддаться теплу его сильного тела, вдохнуть запах его кожи. Но она тут же очнулась и открыла глаза. Это опасно. Опасно отдаться на волю чувств.

– Бледная, без макияжа, неухоженная, – резко ответила она, и их глаза встретились в зеркале – зеленые и синие.

Она скорее почувствовала его смех, хотя улыбки не увидела.

– И вы ждете, что я вам поверю? Элис, вы напрашиваетесь на комплимент?

Загорелая рука убрала прядь светлых волос с ее лица и завела за ухо. Одно лишь легкое прикосновение… и Элис проняла дрожь, кровь запульсировала по всему телу и сосредоточилась где-то между бедер. Болезненно-сладкое желание нахлынуло на нее.

– Если вы этого хотите, то я готов осыпать вас лестью каждую минуту. Маркус таким образом вас задабривал, да? Он восхищался вашей красотой, говорил, что влюблен по уши?

«Что-то в этом роде», – про себя призналась Элис. Да, Маркус говорил ей, что она красивая… и что он ее хочет. Но все это было в начале его ухаживаний, а последнее время уговаривал выйти за него безо всяких комплиментов, убеждая, что лучше его ей не найти, что в ее же интересах принять его предложение.

Но пугает вот что: комплименты Маркуса были чрезмерно пышными, звучали неискренне, отталкивали ее, а Дарио… Она хотела ему верить – верить, что его слова, которые он назвал лестью, были правдивыми.

– Вы этого хотите? Вам нравится это?

Что-то в его тоне заставило Элис отказаться от глупых мечтаний.

– Но не в том случае, если вы имеете в виду другое!

Она резко отстранилась от его ласкающих рук, и пряди волос хлестнули его по лицу. Он медленно и осторожно отвел волосы, задержав пальцы на шелковистых нитях.

– Так что же произошло? – потребовала Элис. – Почему вы пришли?

Его лицо было холодно и непроницаемо, рот сжат, губы вытянуты в тонкую линию.

– Спросите своего отца, – жестко бросил он.