Желать невозможного

Когда она вернулась в беседку, Соня лежала с открытыми глазами.

– Хорошо, что ты здесь, – сказала она и улыбнулась грустно.

Кристина поставила капельницу и присела рядом.

– Приказали комаров от вас отгонять.

– От «тебя», – поправила Соня. – Давай дружить, если ты не против.

– Я не против, – сказала Кристина, – только меня сюда всего на неделю привезли.

– Так и я не дольше здесь пробуду, – вздохнула Соня, – поправлюсь, меня в город отправят.

– Как так? – не поняла Кристина. – У вас ведь с Ильей Евсеевичем…

Она замолчала, потому что уж очень бестактно это прозвучало.

Соня не ответила. Поговорить ей, видимо, очень хотелось.

– У тебя много подруг? – спросила она.

– Много знакомых, с которыми дружеские отношения, а настоящая подруга только одна – моя двоюродная сестра.

– А у меня никого. Когда дома жила, были только знакомые.

– Странно, ведь ты популярная. Я даже сегодня в магазине твою поклонницу встретила.

Они поговорили еще какое-то время, Соня спрашивала Кристину о ее женихе, живут ли они вместе, а когда узнала, что скоро у Кристины свадьба, обрадовалась за новую подругу и попросила пригласить на свадьбу и ее. Кристина пообещала и сказала, что одновременно будут сразу две свадьбы, потому что в тот день выходит замуж и двоюродная сестра.

Соня закрыла глаза, видимо, разговор утомил ее. Кристина, думая, что Соня заснула, замолчала.

Но та вдруг произнесла, не открывая глаз:

– Я попросила, чтобы тебя ко мне в комнату переселили. А то получается, что я в хороших условиях живу, а моя единственная подруга в подвале.

Спальня Сони располагалась на третьем этаже. Вечером Кристина перенесла туда свои вещи, но когда поднималась по лестнице мимо холла второго этажа, увидела, что дверь в бильярдную приоткрыта и оттуда падает полоса света. В доме было тихо, и Кристина решила подойти поближе. Ей показалось, что из бильярдной доносится чей-то голос. Она осторожно подкралась и прислушалась.

– …А потому надо решать быстро. К тому же я собираюсь в Москву, надо провести собрание акционеров и заседание правления.

Кристина узнала голос говорившего – Флярковский беседовал с кем-то.

– Необходимо избрать нового председателя, а то концерн без руководителя, – продолжал Илья Евсеевич.

– Но ведь назначить руководителя может только основной акционер, являющийся фактическим владельцем, а Борис, как известно…

Этот голос Кристина узнала наверняка: с главой концерна «Фармаком» беседовал Леонид Иванович.

– Если акционеры узнают правду…

Флярковский не дал ему договорить:

– А зачем им? Пусть миноритарные акционеры считают, что владелец концерна – я, а следовательно, назначение меня председателем правления в их понимании будет единственным законным решением. Зачем им знать содержание завещания?

– Но если судебного решения придется ждать долго? – спросил Леонид Иванович.

– Плевать: на судебные тяжбы времени уже нет!

Флярковский замолчал, а потом продолжил уже еле слышно:

– Мы решим вопрос по-другому. Ты сам знаешь как. Мне ли тебя учить!

– Сделаю, – после некоторой паузы ответил Леонид Иванович. – Но тот человек…

– Почему дверь открыта? – перебил собеседника Флярковский. – Затвори получше.

Кристина едва успела отпрыгнуть назад, готовая всем своим видом показать, что только что вошла на этаж.

Менжинский, перед тем как закрыть дверь, выглянул в холл и увидел медсестру с полиэтиленовыми пакетами в руках. Она улыбнулась ему.

– Ты куда собралась? – спросил он.

– В комнату Сони, она просила, чтобы я там жила.

– Комната Сони на третьем этаже, а это – второй. Цоколь за этаж не считается.

– Спасибо, – ответила Кристина и повернула к лестнице.

Менжинский вернулся к столу, и Илья Евсеевич спросил:

– Кто там был?

– Девушка из больницы. Кристина ее зовут. Она вряд ли могла что-либо слышать, а если и слышала, то не поняла. Симпатичная, но простушка.

– И все равно, проверь ее получше.

– Завтра по ее мобильнику посмотрю, с кем она связывалась в последние два дня.

Утром после завтрака Соню понесли в беседку. Кристина шла следом. В этот момент позвонила Настя – только Кристина, увидев, что к ней подходит Леонид Иванович, тут же прервала разговор.

– Хороший у тебя аппарат, – произнес Менжинский. – Дорогой, наверное. Дай посмотреть.

Он взял мобильник. Стал нажимать на кнопки, проверяя списки входящих и исходящих звонков.

– А ты что, совсем не звонишь никому? – удивился Леонид Иванович.

– Дорого звонить, я только входящие принимаю: мне экономить надо, – ответила Кристина, которой Васечкин строго-настрого приказал после каждого разговора уничтожать всю информацию о звонке.

– У тебя и входящих-то – кот наплакал. Неужели даже жених не звонит?

– А он у меня тоже экономный.

Вскоре из дома вышел Флярковский. Машину подогнали к крыльцу, но Илья Евсеевич зашел в беседку.

– Погуляй пока, – приказал он Кристине.

Она отошла и встала за альпийской горкой. Оттуда было хорошо видно, как Флярковский что-то говорил Соне, а та улыбалась. Потом Илья Евсеевич наклонился и поцеловал девушку. Вышел из беседки, и тут же к нему подъехал «Бентли». Флярковский посмотрел на Кристину и сел в машину.

А Соня помахала рукой новой подруге: