Маленькая светловолосая Василиса лежала на диване и рассматривала совершенно незнакомый мир. Вадим в агонии покупал ей кроватку и коляску, запасался распашонками и бутылочками, ибо из панического суеверия Маргарита запретила делать это до рождения ребенка. Сама же Марго, счастливая и бессонная, сцеживала молоко из каменной груди.
Девочка была изумительной. С серыми глазами, с ямочкой на нижней губе, с белыми бровками и носиком-кнопочкой. Хирург восхищался каждым ее движением.
– Смотри, какая она умная. Всего несколько дней, а уже фокусирует взгляд. Смотри, как она наблюдает за ладонью!
Вадик водил перед ней левой рукой, и кроха явно следила за черной блестящей печаткой с готическим узором на безымянном пальце.
– Она не просто видит руку, она вычленяет предмет на ней! – ликовал хирург. – Она потрясающе талантлива!
Малышке же было все равно. Счастливое лицо отца, кольцо на его руке, вечно встревоженные брови мамы, яркие красно-желтые пятна в рамке на стене, огромные заплаканные глаза за окном в пушистых, непомерно длинных ресницах…
Лишь со временем каждый предмет обретал контуры и наделялся смыслом. Пятна оказались крестьянами в супрематизме Малевича, папа – блестящим хирургом, мама – талантливым психологом. Глаза за окном – просто хлеставшим по стеклу ночным дождем. А кольцо на папином безымянном – печаткой, сделанной каким-то ювелиром с арабскими корнями… Печатка как печатка. Но ее зачем-то воспел в своем романе смешной белобрысый мужик – друг семьи, писатель. Папа называл его «жутко гениальным», но «слегка невменько».
Перстень же отец до самой смерти носил на пальце, смущенно прикрывая мелкую, ему одному понятную гравировку: «Он существует. Не требуй доказательств».
Благодарности
Автор выражает искреннюю благодарность консультантам романа:
–
–
–
А также