Желчный Ангел

– Смотри-ка, экономный, ханыга, – усмехнулся спасатель, – ты как залез-то сюда?

– Не помню, – признался писатель, – помню, что на спор с мужиками, но каким путем – не знаю.

– Вниз смотри! – усмехнулся эмчеэсник. – Вишь, камеры понабежали? Теперь ты не только в соцсетях засветишься, но и по телевизору. Ща еще и интервью у тебя возьмут.

– Господи, как стыдно… – Греков покорно полз за командой.

За край крыши цеплялась стальная лестница. Сергей Петрович в ужасе нащупывал ботинком края ступенек, скрюченные руки парализовало от страха. Как он лез сюда, не помня этих ощущений? Как не зацепился жадной писательской памятью за нюансы? Да и какие нюансы, если он не мог восстановить даже самого факта водружения на пятиэтажный торговый центр…

Не успев опустить ногу на асфальт, Греков попал в плотное кольцо журналистов. В его рот уперлись разномастные микрофоны на удочках.

– Что вы чувствуете? Как вы туда залезли? От вас несет алкоголем, что вы пили? – наезжали репортеры со всех сторон.

Сергей Петрович стыдливо закрывал лицо расцарапанными руками и нечленораздельно мычал.

– Ого, это Греков! – вдруг осенило одного их журналюг с синим огурцом микрофона. – Это Греков, писатель! Он у нас в студии недавно был! Вот это поворотик!

Сережа уткнулся в поднятый воротник и потерял связь с действительностью до того момента, как в куртку вцепилась чья-то рука и буквально вырвала его из позорного круга.

– Срочно в машину, идиот! – прозвучал спасительный голос. – Нет, это не Греков! – кричала Мира направо и налево. – Это мой муж, простой русский алкаш!

Она затолкнула его в баснословно дорогой «Мерседес» и захлопнула дверь перед носом писак, пнув по ходу одного из телевизионщиков.

– Ага!!! – сплюнул довольный репортер. – Такая баба на такой тачке будет спасать простого алкаша. Ты ее «Шанель» на плече видел?

* * *

– «Известный писатель Сергей Греков найден пьяным на крыше торгового центра», «Автор нашумевшего романа “Отрезать тень” гуляет по крышам города», «Карлсон вернулся. Кто бухает на крышах мегаполиса?», «Нетрезвый Греков раздает автографы голубям на крыше», – зачитывала Мира заголовки в ленте московских новостей.

– Ну что за вранье! – вздохнул Сергей Петрович, разглядывая сломанный нос в Мирино косметическое зеркало. – Не было там никаких голубей.

– А автографы были, да? – съязвила Мира, пролистывая страницы на смартфоне.

Она сидела на грековском диване с белым пледом и чесала кошку, которая мимикрировала с поверхностью. Он вдумчиво смотрел на себя в отражение, утонув в кресле за рабочим столом. Весенний луч из незашторенного окна разделял их надвое, как теннисная сетка – конкурентов. Тихо журчал компрессором аквариум на подоконнике, толстые оранжевые рыбки с вуалевыми хвостами катались снизу вверх на фонтане пузырьков.

– Шаблонное мышление, – продолжил Сергей Петрович. – Раз писатель – значит, автографы, раз на крыше – значит, Карлсон.

– А ты бы, импровизатор хренов, как выразился? – Мира лупила его обидными словами.

– «Великий русский писатель Сергей Греков ищет вдохновение на одной из красивейших крыш города». А? Как считаешь?

– И тут же твоя фотография с расплющенным носом и синей харей, – ехидничала Тхор.

– Все-таки централизованность носа определяет сознание, не замечала? – Греков перемещал зеркало слева направо, меняя положение головы. – Ровный нос – и ты художник, поэт. Кривой – и ты чмо болотное.

– Ну нос-то мы поправим, я уже договорилась с пластическим хирургом. – Мира гладила кошку, растянутую поперек дивана. – А вот с мозгами твоими что делать?

– А какие твои соображения?

– Может, тебе поехать в санаторий для алкашей? Прокапают, поставят на ноги. Куда-нибудь за Урал. На птичек будешь смотреть, на блошек. Глядишь, и напишется что-нибудь.

– «Здравствуйте. Я – Сережа Греков, и я алкоголик. Пьянею с двух рюмок водки», – продекламировал Сергей Петрович. – Не, стыдно как-то. Люди литрами жрут, а я… Кстати, где чашка с водой, тут стояла? Синенькая такая.

– Воду выпила, чашку вымыла, а что? – удивилась Мира.

– Твою мать! Там были мои линзы! – завопил Греков. – Ты сожрала мои глаза!

– Эка невидаль! – пыхнула Тхор. – А зачем ты положил их в чашку? Линзы хранятся в контейнере со спецраствором, на всякий случай.

– Ты думаешь, легко прицелиться в крошечный контейнер, когда ты в дверь не в состоянии попасть? Скажи спасибо, что в чашку. В прошлый раз я опустил их в аквариум.

– В прошлый раз ты оставил их на ручке двери в моей машине. Там они и засохли, – напомнила Мира.

– Ну вот, видишь, какой я изобретательный! Сразу понятно: творческая личность.

– Да, уровень изобретательности – бог. У меня в кабинете до сих пор лежат два левых ботинка, в которых ты ввалился после очередной пьянки.

– Серьезно? А я думаю, почему у меня вывих на правой ноге… – Греков отложил зеркало, подтянул стопу на колено, снял носок и подвигал пальцами. – Я до сих пор хромаю! Смотри!

– Пошел ты… Мне страшно, Серый, – серьезно сказала Тхор. – Мы можем притворяться и шутить над твоими пьяными выходками. Но ты катишься в пропасть.

– Я знаю, Мира, я знаю. Я только не понимаю, что делать…

* * *