Железяка и Баламут

В десятке шагов от него стоял крошечный круглый столик. На столике – несколько миниатюрных рюмок, пустых и наполненных. А за столиком сидят двое. Точнее, сидел, прямо на полу, один, а другой возлежал, сибаритствуя. Тот, что сидел, был не очень мелким белым мышем, наряженным в бордовую жилетку. Тот, что сибаритствовал, глядел на Железяку прижмуренными глазами и время от времени прикладывался к рюмке, которую держал в лапе. Он был от кончиков ушей до кончика хвоста черным и намного крупнее своего компаньона. Казалось, эти двое ведут неспешную и безмолвную светскую беседу, рассуждая о погоде и политической обстановке в мире. Но Железяка не обманывался на сей счет. Их молчаливый разговор обходил погоду далеко стороной. Предметом их бесстрастного внимания был собственной персоной Железяка. И теперь он знал, где находится. Догадался. Он попал в сон Кота. Потому что вторым в компании светских выпивох был именно Кот, хамски разглядывающий Железяку. Пока еще непонятно, какая роль тут предназначена Железяке, но уже ясно, что это огромное помещение, похожее на пиршественную залу какого-нибудь замка, являет собой кошачью утопию – несуществующую страну, изобилующую кормом в виде мышей и справедливостью в виде равноправия плотоядных и их добычи. Однако у этого предположения был недостаток. Железяка внезапно вспомнил, как готовил допрос с пристрастием. Но не мог вспомнить, что было дальше. Его будто выключили на самом интересном месте и засунули вот сюда. В любом случае пытка – слишком неподходящая ситуация, чтобы блаженно дрыхнуть и видеть сладкие сны.

Между тем Мышь встал на задние лапки, хлестнул хвостом-кнутиком по полу и важно, с достоинством приблизился к Железяке. Вернее, «перископу», который был Железякой.

– Итак, ты здесь. – Мышь и вправду оказался говорящим. – Прекрасно. Теперь мы можем немного поболтать.

Железяка промолчал, потому что понял, что в отличие от Мыша говорить не может. Попросту нечем.

– Не нужно говорить, – сказал Мышь. – Я понимаю тебя так.

Телепатия, отстраненно подумал Железяка, елки-палки, где это я?

– В зоне перехода, – тут же ответил Мышь. – Так это называется на языке вашего времени. Я буду говорить с тобой на этом языке, чтобы тебе было понятней.

Куда перехода? – подумал Железяка. В параллельный мир?

Прежде чем ответить, Мышь уселся на полу перед ним, скрестив задние лапы на манер йога. Тут только Железяка заметил на его голове поверх ушей тонкий серебряный обруч, а на бордовой жилетке замысловатое золотое шитье – должно быть, какие-то цветы. Видимо, не простой был это мышь, а королевских каких-нибудь кровей. Но сам Мышь никак не подтвердил и не опровергнул эту Железякину мысль. Не счел ее достойной внимания?

– Скорее перпендикулярный. И не мир, а уровень бытия. В ваших компьютерных играх есть уровни. Можешь считать, что ты почти вышел на предпоследний. А это, – Мышь повел лапой вокруг, – портал уровня.

Вышел? А каким это образом я сюда вышел? К тому же совсем не хотел никуда выходить.

– Это ничего, что не хотел. Тебе нужно научиться некоторым вещам, и одна из них такая: хотения ничего не значат. Чаще всего действовать необходимо вопреки хотениям, своим и чужим. Тем ценнее то, что получается в итоге. Что же касается твоего «каким образом», то, конечно, тебе помогли сюда попасть. Но совсем немного. Если бы ты не карабкался сам, мы ничего не смогли бы сделать.

Карабкался? Что-то, наверное, с памятью. Ничего не помню. И зачем это мне было надо – куда-то карабкаться?

– Но ведь ты хотел узнать правду? – Мышь смотрел на Железяку умными глазками-бусинами.

Железяка бросил быстрый смущенный взгляд на невозмутимо пьющего Кота. Действительно – хотел. И что, неужели вот это все – оно самое, ответ на все его вопросы?

– Ручаюсь, он ничего тебе не объяснил. – Мышь махнул лапой пренебрежительно в сторону Кота. – А впрочем, ему и не положено. Это была интересная идея насчет тазика с проводом, только…

Я только хотел, чтобы он заговорил и все рассказал, попытался оправдаться Железяка.

– Где ты видел говорящих котов? – возразил Мышь, но Железяку тем не убедил – ведь говорящих мышей он тоже нигде не видел. – Кстати, его зовут Баламут, – добавил Мышь с таким видом, будто самолично представился Железяке, но, видимо, своего собственного имени раскрывать не собирался. И пояснил: – К нечисти отношения не имеет, но обожает ею прикидываться. В воспитательных целях.

Значит, все-таки я был прав. Меня обрабатывали с заведомой целью. С какой? Зачем я им нужен? – с тоской думал Железяка.

– Правильней будет сказать, не ты, а тебе. Тебе нужен Он. Только ты сам не знаешь про эту свою потребность, как и большинство твоих сородичей. Вы всеми силами искореняете ее в себе, вас теперь учат этому с горшка. Поэтому нам было позволено вмешаться и напомнить тебе кое о чем.

О чем? Что еще за «он»? Кто мне нужен? Ничего не понимаю. Железяка хотел сесть, но тут же вспомнил, что в этом перпендикулярном бытии у него отсутствует седалище. И тут его осенило. Это он про Бога, что ли? Так ведь нет Его? Доказано же, что никакого Бога нет и быть не может.