Железная леди. Тайны Маргарет Тэтчер

С другой стороны, в Британии добывали угля куда больше, чем потребляли и могли экспортировать. Вот такой парадокс. Работа «на склад» сделала большинство шахт попросту нерентабельными. Правительствам, не важно, были они лейбористами или консерваторами, приходилось выделять все больше средств на содержание убыточных предприятий. Но никто даже не пытался поднять вопрос о закрытии нерентабельных шахт, это немедленно привело бы к забастовке и прекращению отгрузки угля.

Ситуация могла оказаться нелепой - склады полны угля, а электростанциям нечем работать. Понимая это, профсоюз шахтеров выдвигал жесткие требования, и правительства вынуждены были уступать. В начале своего премьерства уступила и Маргарет Тэтчер. Это было тактическое отступление. Понимая, что открыто объявлять войну Скаргиллу пока нельзя, она создала тайный комитет для разработки способов выдержать длительную забастовку.

Неизвестно, насколько деятельным было участие в работе комитета самой Тэтчер, но справился он блестяще. На всех электростанциях были созданы большие запасы угля, а также открыты тайные счета для пополнения этих запасов, множилось число электростанций, работавших или могущих перейти на мазут и даже газ, добываемый в Северном море. Были заключены контракты с частными транспортными компаниями, которые взяли бы на себя перевозки в случае забастовки железнодорожников. Мало того, на электростанциях офицеры инженерных войск проходили стажировку для обслуживания в случае... возможной атаки советского спецназа! Пригодилось пугало советской угрозы. В 1983 году советскому спецназу едва ли было дело до работы британских электростанций, но каков ход! Одним выстрелом сразу двух вальдшнепов, круче барона Мюнхгаузена.

Полиция проводила бесконечные учения и была реорганизована. Никто не говорил и даже не намекал на подготовку к противостоянию с профсоюзами, все в целях борьбы с возможной угрозой спецназа ужасной далекой России. Никто даже не пытался спрашивать, зачем России нападать на британские электростанции, правительству верили на слово. Мозги «коммунистической угрозой» к началу 80-х были промыты основательно, а потому не работали. Стра-а-ашно.

Давление на профсоюзы Тэтчер начала постепенно - сначала выборы лидеров обязали проводить тайным голосованием, что давало возможность ввести своих людей в правления, потом запретили пикеты и возложили финансовую ответственность за незаконные действия. Все на благо простых британцев (ну и в пику русскому спецназу, надо полагать).

Тэтчер победила Скаргилла уже в процессе подготовки, она готовилась, а он -нет. Убеждения у этих лидеров были диаметрально противоположны. Скаргилл был революционером-трибуном, признававшим булыжник оружием пролетариата (иногда в прямом смысле, если приходилось бить стекла автобусов со штрейкбрехерами).

Реформа угольной отрасли Британии действительно назрела. 75 % шахт были убыточными, правительству приходилось тратить по 250 миллионов фунтов стерлингов в год на покрытие этих расходов. Но закрытие нерентабельных шахт грозило волной забастовок. И все-таки Тэтчер на это решилась.

Национальное управление угольной промышленности предложило сокращение добычи угля и увольнение 64 тысяч шахтеров из 202 тысяч работающих - почти каждого четвертого. В начале марта 1984 года было объявлено о закрытии первых шахт и сокращении первых 20 тысяч рабочих мест. Немедленно началась забастовка в Йоркшире и Шотландии. Однако поднять все шахты на забастовку Скаргиллу не удалось, немало горняков выступили против. Закрывать все шахты никто не собирался, Тэтчер подчеркивала, что под нож пойдут только убыточные, и у работавших пока оставалась надежда, что уж их-то не тронут. Шахтерам было нужно на что-то содержать семьи, платить за жилье. А участникам забастовок не выплачивались даже социальные пособия. Через месяц четверть шахт все еще работала.

В другое время это означало бы крах всей экономики, но предусмотрительность Тэтчер позволила не останавливать электростанции, пока им хватало запасов угля, к тому же наступало лето.

Правительство сделало запасы и подготовилось к противостоянию, а шахтеры -нет, у них не было времени, чтобы выждать и настоять на своем. И тут Скаргилл допустил главную ошибку. Он призвал к открытому неповиновению и даже насилию. Забрасывание камнями автобусов с продолжавшими работать шахтерами было самым легким из столкновений. С полицией разгорелись настоящие бои с применением коктейлей Молотова.

Что могло быть страшней самой забастовки угольщиков? Только поддержка их остальными профсоюзами. Это в поддержку разведчиков никто бастовать не стал, сочувствовали, но не прекращали свою работу. А за шахтерами легко поднималась остальная страна, останавливались железные дороги, фабрики, заводы, транспорт... Перед правительством встала задача избежать всеобщей забастовки. Но простые запреты помочь не могли, требовалось другое решение. И Железная леди его нашла!