Железная маска (сборник)

– Из-за купца! – воскликнул Карл IX в гневе. – Из-за купца! Да ведь купцы и мещане, ваше величество, могут свергнуть меня с престола! Не пройдет и недели, как Рене будет колесован на Гревской площади!

И король вышел, прежде чем королева-мать успела удержать его.

Екатерина и Маргарита переглянулись.

– Рене – негодяй, – сказала королева, – и он окончательно поссорил меня с королем.

Маргарита молчала.

– Но он нужен мне, – добавила Екатерина, – и я спасу его.

Королева вышла. Генрих прошептал на ухо Пибраку:

– Пойдем.

– Идемте, – ответил капитан.

Они вернулись в покои Пибрака. Из коридора доносился громкий голос короля.

– По всей вероятности, Рене будет колесован живьем, – заметил Генрих.

Пибрак пожал плечами.

– Король всегда останется королем, но только королева обладает властью.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что парламент оправдает Рене. Парфюмер не будет даже арестован.

Однако Пибрак ошибся.

В дверь постучали.

– Кто там?

– Это я, – раздался голос Рауля.

– Что тебе надо?

– Вас требует король.

– Черт возьми! – пробормотал капитан гвардейцев. – Подождите меня здесь… – обратился он к принцу. – Я сейчас вернусь.

Генрих посмотрел на часы.

– Невозможно, – ответил он, – уже десять часов… Пибрак, я буду вам чрезвычайно благодарен, если вы не будете отворять сегодня вашего шкафа.

Пибрак вошел к королю.

– Ваше величество требовали меня к себе? – спросил он, напуская на себя удивленный вид.

– Да.

– Я весь к услугам вашего величества.

– Пибрак, друг мой, – начал Карл IX, расхаживая большими шагами по кабинету, – возьмите четверых из моих гвардейцев.

– Слушаю, ваше величество.

– Отыщите в Лувре или в Париже Рене-флорентийца.

– Разве вашему величеству угодно гадать по звездам?

– Я хочу наказать убийцу.

Пибрак счел приличным выразить изумление.

– Рене убил купца Самуила Лорио.

– Ваше величество, неужели это возможно?

– У меня есть доказательства.

– Ваше величество приказывает мне арестовать его?

– Конечно.

– Куда я должен препроводить его?

– В Шатле; вы посадите его под арест и скажете тюремщику, что он отвечает головой за Рене…

Пибрак поклонился, сделал шаг к двери, но вернулся.

– Ваше величество, я бедный дворянин, который уже и без того в немилости у королевы-матери! И я погибну завтра же, если арестую любимца ее величества…

– Что? – надменно спросил король.

– Ах, ваше величество! – вздохнул Пибрак. – Если бы вам угодно было послать меня на войну, я охотно бросился бы под пули…

– Что я слышу? Вы боитесь, Пибрак?

– Ваше величество, де Крильон исполнил бы ваше поручение лучше, чем я…

«Моя мать, – подумал Карл IX, взглянув на своего любимца, – самая мстительная из женщин…»

– Ты прав, мой бедный Пибрак, – произнес он, – моя мать не осмелится коснуться Крильона, тогда как ты…

– Я – погибший человек, ваше величество, если арестую этого отравителя.

– Пошли ко мне Крильона, – приказал король.

Несколько минут спустя в покои короля вошел герцог.

– Поручаю вам, – обратился к нему Карл, – арестовать Рене-флорентийца, парфюмера королевы.

– Ваше величество никогда не давали мне более приятного поручения, – вскричал бесстрашный Крильон.

– Я думал бы, как вы, герцог, – сказал Пибрак, – если бы меня звали Крильоном.

– Идите! – сказал король, все еще мрачный и разгневанный.

III

В то время как король отдавал приказ арестовать Рене-флорентийца, Генрих и Ноэ выходили из Лувра; в двадцати шагах от ворот они встретились с человеком, закутанным в плащ и шедшим очень быстро. Светила луна, и человек этот узнал их, так же как и они его.

– Рене! – воскликнул Генрих.

Флорентиец остановился.

– Куда вы спешите, сударь? – спросил Генрих.

Рене был бледен и мрачен; видимо, с ним случилась большая неприятность.

– Извините, господа, – сказал Рене, – я иду в Лувр и очень спешу.

– Неужели?

– Да. Мне надо видеть королеву немедленно.

– Как вы бледны, Рене…

– Вы находите? – пробормотал парфюмер.

– Право, – сказал Генрих, – вы идете с таким видом, точно расстроился наш план, который должен был обеспечить ваше благосостояние или вашу любовь?

– Нет.

– Черт возьми! Если бы вы не помешали мне в моих наблюдениях за звездами третьего дня вечером, то я, возможно, сказал бы, что мешает вашему успеху.

Генрих говорил без тени насмешки. Он так искусно разыграл свою роль, что Рене поддался обману.

– Господин де Коарасс, – сказал он, – со мной случилось большое несчастье, но об этом позже… может быть, вы поможете мне… Однако я должен пойти в Лувр.

– Что случилось, Рене?

– Убили или украли… этого я достоверно не знаю, – моего ребенка.

– Вашу дочь?

– О нет! – возразил Рене. – Молодого человека, которого я воспитал, как сына, и любил…

– Неужели? – воскликнул Генрих с таким простодушным видом, что флорентиец мог бы заподозрить весь мир в похищении Годольфина, но только не его. – Честное слово, Рене! – продолжал Генрих, и в голосе его слышалась дружеская нотка. – Быть может, это глупо с моей стороны – у вас репутация злого человека, кроме того, как мне известно, вы мой заклятый враг…

– Я? Нет! – возразил флорентиец.

– По крайней мере, были моим врагом.

– Я простил вам.

– Правда?