Железная маска Шлиссельбурга

«Скорей бы на штурм» — Мирович «читал» выражение на лицах фузилеров, что пока четко выполняли построения на плацу близ дома коменданта, держа ружья в руках и поглядывая на ворота. Солдаты караульной команды цитадели безмятежно глазели на них со стен и башен. На прясле у Государевой башни напряженно застыли фурьер Писклов и двое «смолян», а еще пара прохаживалась дальше по крепостной стене, не доходя до Княжьей башни всего с десяток шагов.

Бах!

Из бойницы, куда напряженно взирали десятки пар глаз, донесся звук выстрела, в воздухе развернулся выброшенный из нее белый плат и медленно упал на траву, что росла у подножия башни. И тут же все завертелось в мгновенном калейдоскопе, когда красочные картинки меняют друг друга в постоянном мельтешении.

— За мной, братцы! Послужим царю Иоанну!

Сталь шпажного клинка вылетела из ножен — подпоручик Мирович первым бросился к воротам, створки которых начали раскрываться. Барабан за спиной выбивал тревожную дробь.

Внутри цитадели вразнобой загремели выстрелы, раздались отчаянные крики, лязг оружия — но воротные створки медленно расползались в стороны. Раскрылись наполовину, уже хватит…

— Ура!

— Вперед, лейб-кампанцы!

— На штык бери!

За спиной дружно топали по земле тяжелые казенные башмаки, солдаты оглушающе кричали, многие издавали из глоток звериный рев. Страшна русская штыковая атака — доброй половине «смолян» пришлось в ней сходиться с пруссаками, ведь армия воевала постоянно. В отличие от избалованных гвардейцев, которые держались от сражений на приличном расстоянии — далеко от столичного Санкт-Петербурга до кровавых полей Цорндорфа, Кунерсдорфа и Гросс-Егерсдорфа.

По ним стреляли со стен, кто-то за спиной Мировича отчаянно вскрикнул от боли. Подпоручик бежал к раскрытым воротным створкам, где трое караульных с белыми платками на рукавах, сцепились в яростной рукопашной схватке с шестью противниками, еще два тела корчились у дерущихся под ногами. Сторонникам царя Иоанна приходилось туго — как не отмахивайся прикладом и штыком, но шестеро против троих есть двойной перевес в силах, а она, как всем известно, солому ломит.

Но помощь в лице двух десятков «смолян» пришла вовремя — Мирович рубанул шпагой по голове караульного. Бегущий за ним фузилер воткнул штык в закричавшего от боли солдата, что закрыл кровоточащее лицо ладонями. И началось, и завертелось перед глазами, и разящая сталь клинка потребовала вражеской крови!

Схватка была молниеносной — полтора десятка разъяренных потерями солдат смели полудюжину охранников с хода, начисто истребив их в рукопашной схватке.

— Государь в башне! Там стреляли! За мной!

Капрал с белой повязкой на рукаве бросился к Светличной башне, за ним побежали его подчиненные — все трое, как ни странно, уцелели в свалке. Мирович огляделся, мгновенно оценивая сложившуюся ситуацию — она была благоприятной для штурмующих капральств Смоленского полка, и говорила о полной победе над охраной «секретного каземата».

Капрал Кренев со своими солдатами свалил на землю офицеров у комендантского дома, одного из поверженных ожесточенно избивали прикладами. Фурьера Писклова с постовыми на прясле не наблюдалось — проявив удивительную расторопность (бежать все же им было дальше), они ворвались в Княжью башню. Можно не беспокоиться — шестеро сверху, трое снизу, они сомнут офицера из надзирателей и парочку постовых, больше людей в башне просто не могло быть!

Солдаты капрала Миронова, который вовремя заметил перемену в ситуации, ожесточенно лезли в кордегардию. Оттуда по ним палили из ружей, на что в ответ загрохотали частые ответные выстрелы — теперь многие взводили ружейные курки, кое-кто уже заряжал фузеи, отчаянно забивая заряд и пулю шомполом. Внутренний двор цитадели потихоньку накрывало белое полотно густого порохового дыма.

Из Княжьей башни донеслись выстрелы и громкие отчаянные крики. В сердце замерло — ведь там император Иоанн Антонович! Неужели его злодеи убили, а он не успел?!

Издав медвежий рык, идущий из глубины нутра, с перекошенным от ярости лицом, подпоручик Мирович бросился к башне, сжимая в ладони эфес окровавленного клинка…

Глава 11

— Заколю, паскуду!

Вид капитана Власьева, по лицу которого текла кровь, был ужасен. Левая глазница представляла страшную рану, зато правое око горело неистовой злобой. Надзиратель с трудом поднялся на ноги и стал надвигаться на попятившегося от него узника, который потерял контроль над собственным телом. В голове Ивана Антонович перепуганными белками скакали мысли, от которых леденела в жилах кровь.

«Писец котенку, судьбу не обманешь! Сейчас меня заколют, как кабанчика на бойне и освежуют. Парень, ты впал в ступор, очнись! Твою мать, почему руки и ноги не двигаются? Пистолет ведь рядом!»

Капитан Власьев схватился рукой за эфес и потянул из ножен шпагу. Лязгнула сталь и арестант обомлел. Ниже эфеса торчал только стальной кончик, сантиметров на десять, больше похожий на стальное шило, только плоское. Видимо, когда комендант скатился по лестнице, после удара кистенем, то ножны со шпагой ухитрился сломать.