Железная маска Шлиссельбурга

Иван Антонович остановился, посмотрел на фельдмаршала Миниха. Тот был очень серьезен, о чем-то напряженно думал, качая седой головой. И лишь поднял взгляд для того, чтобы сказать:

— Продолжайте, государь, прошу вас.

— Сами по себе команды не остановят противника, на пару часов задержат, но не больше. Потому легкую пехоту необходимо усилить двумя трехфунтовыми пушками на каждую команду, придать по десятку драгун для ведения разведки и полсотни сапер или плотников для устройства заграждений и засек на тракте. А также придать по стрелковой роте, у фузилеров должны быть только одни наши семилинейные ружья, как и у егерей, — Иван Антонович остановился, чтобы перевести дыхание и посмотрел на Миниха — лицо того было непроницаемо, но слушал старик с нескрываемым вниманием, что Никритина не только удивило, но и серьезно напрягало. Проглотив комок в горле, он продолжил:

— Пока план действий трех отрядов прост — егеря задерживают противника, наносят ему потери и отходят к заграждениям. Таких позиций должно быть до трех на каждый наш отряд. Там гвардейцев встречают пушки — стреляют картечью по неприятелю, не давая разбирать завалы. Их поддерживает стрелковая рота. После того, как гвардия развернет батальон, а то и два — все организованно отходят на следующую позицию и занимают там заранее подготовленную оборону. Маневр неприятельский для обхода наших войск с флангов и тыла серьезно ограничен — мешают леса, кустарники и болота, которых здесь очень много.

Вот и все мои планы, господин фельдмаршал. Как только противник достигнет форштадта, то все наши дальнейшие действия будут зависеть от сикурса. Если он придет вовремя и в достаточных силах — то примем бой на оборонительных позициях, если нет, то нам придется отступать на Новгород и дальше, к Пскову. Надеюсь, на скорое присоединение армейских полков в Лифляндии, Ингерманландии и Эстляндии. Шлиссельбургская крепость будет держаться в полной осаде, сколько сможет, оттягивая на себя как можно больше гвардейских батальонов и рот.

— Весьма разумный план, государь. Но эти три отряда толком не сколочены, хотя солдаты воевали с пруссаками. Все зависит от офицеров, я с ними говорил — они достаточно опытны для предстоящего дела. Теперь я убедился, что вы знаете гораздо больше, чем мне сказали, государь, — фельдмаршал усмехнулся и неожиданно громко сказал:

— Вот теперь я приму командование над армией, государь. А ты будешь учиться воевать. Но это не значит, что твои решения и замыслы будут отвергаться — просто тебе нужно научиться не только вести войска, но и придерживаться плана войны.

— Благодарю, фельдмаршал, — Иван Антонович склонил голову, восхищаясь Минихом. Старик его прощупал разговором и счел, что «безымянный узник» вполне достойная кандидатура на царствование. От сердца немного отлегло — родилась уверенность в благоприятном результате. И тут от фельдмаршала последовал вопрос, который Никритин от него и ожидал — старик не мог упустить важную деталь.

— Государь, а для чего ты приказал собрать во всех этих трех отрядах только одинаковые фузеи?

— А вот для чего, — усмехнулся Иван Антонович и достал из кармана свинцовую пулю, весьма необычную для этого времени — продолговатую, а не круглую. Именно ее изготовлением вот уже с утра были заняты работники крепостной мастерской…

Глава 9

— Я даже не знаю, жив ли ты, сын мой, или умер… Я рад был тебя видеть здоровым и взрослым — ведь тебе уже 24 года. Ты государь огромной державы, но ты такой же несчастный узник, как мы все. Так, или иначе, но пройдет время, и мы встретимся с тобой в другом мире, счастливом и справедливом, где не будет горести и печали…

Сильно постаревший мужчина поднялся с деревянного кресла и подошел к узкому оконцу, закрытому рамой с небольшими пластинками мутного стекла. Внизу была видна высокая ограда — обычный бревенчатый тын, кусты и деревья с зеленой листвой, высокая колокольня и стены величественного собора. Вот только за долгие двадцать лет он еще ни разу не выходил за пределы дома и двора, навечно заключенный под его давящими каменными сводами вместе со своим несчастными детьми. Ради которых он и жил теперь, влача существование, хотя мог давно выехать на милую родину, в далекое от русского севера герцогство Брауншвейгское.

За него русских императриц Елизавету и Екатерину постоянно просила датская королева Юлиана Мария, младшая сестра, а также брат Фердинанд, ставший фельдмаршалом, один из лучших полководцев короля Фридриха II Прусского, которому Антон-Ульрих приходился племянником. Слишком переплетены были родственными узами правящие дома Священной Римской империи, как между собою, так и с другими европейскими монархами, включая далекую Россию.