Железная стена. Израиль и арабский мир

Самой сложной проблемой была демаркация границ, поскольку в конце 1960-х годов Израиль расширил свою восточную границу примерно на 360 кв. км, часть из которых превратилась в сельскохозяйственные угодья. Рабин и Хусейн встали на руки и колени, чтобы изучить огромную карту, разложенную на полу. Вместе они проработали всю линию от Эйлата и Акабы на юге до точки соприкосновения с Сирией на севере. В некоторых районах они договорились об обмене территориями. В других районах Хусейн со свойственным ему великодушием согласился разрешить израильским фермерам продолжать пользоваться землей, которую они обрабатывали, после того как она вернется под суверенитет Иордании. Что касается воды, то было решено, что иорданцы будут получать от Израиля на 50 млн. куб. м в год больше, и что обе страны будут сотрудничать в борьбе с нехваткой воды путем разработки новых водных ресурсов, предотвращения загрязнения и сокращения потерь. Важным элементом договора, с точки зрения Израиля, было обязательство Хусейна не позволять третьей стране размещать в Иордании войска, которые могли бы угрожать Израилю. В договор было включено обязательство Израиля уважать особое положение Иордании в Иерусалиме. Наконец, обе стороны договорились совместно работать над облегчением положения палестинских беженцев, нашедших убежище в Иордании.

Израильско-иорданский мирный договор был подписан премьер-министром Рабином и королем Хусейном 26 октября 1994 г. на пограничном пункте в пустыне Арава, который еще несколько дней назад был минным полем. На церемонии присутствовали президент Клинтон, министры иностранных дел США, России и Египта, а также представители ряда других арабских стран. Это событие транслировалось на огромную аудиторию по всему миру. Это был второй договор, заключенный между Израилем и арабским государством за последние пятнадцать лет, и первый, подписанный в этом регионе. Рабин, который годом ранее, пожимая руку Ясира Арафата в Белом доме, демонстрировал языком жестов такое раздражение, теперь пребывал в позитивно праздничном настроении. Он и Хусейн, казалось, наслаждались карнавальной обстановкой, когда в воздух были выпущены тысячи воздушных шаров, а высокопоставленные израильские и иорданские офицеры обменивались подарками. Рабин сказал, что настало время заставить пустыню цвести, а Хусейн пообещал теплый мир, в отличие от холодного мира с Египтом. Кнессет одобрил мирный договор с Иорданией большинством голосов 105 против 3 при 6 воздержавшихся.

Если отбросить риторику, то израильско-иорданский договор нес в себе потенциал для построения мира в полном смысле этого слова. Иордания стала второй арабской страной, подписавшей мирный договор с Израилем, но в одном отношении она была первой: до нее ни одна арабская страна не предлагала теплого мира. Профессор Шимон Шамир, который был послом Израиля и в Египте, и в Иордании, подчеркивает уникальность иорданского подхода к миру. Мир с Египтом был заключен под давлением возобновившихся военных действий, в условиях противодействия других арабских стран и в мире, где доминировала холодная война. Поэтому центральное место в мирном договоре занимали меры по обеспечению безопасности на Синае, а нормализация обстановки была для египтян лишь разменной картой. Мирный договор с Иорданией, напротив, был заключен после многих лет спокойного диалога и молчаливых договоренностей, легитимность которого обеспечили Мадрид и Осло, и в мире, маяками которого были глобализм, взаимозависимость и рынок. Соответственно, в договоре мало говорилось о безопасности и много - об экономическом сотрудничестве. Лидеры Иордании предпочитали термин "миротворчество" термину "нормализация", поскольку он обозначал совместную деятельность на благо обеих стран.

Король Хусейн считал мир венцом своего долгого правления и надеялся увидеть его плоды еще при своей жизни. Всякий раз, когда ему предлагали контролировать темпы продвижения мирного процесса, он отвечал, что, напротив, необходимо ускорить и расширить сотрудничество, чтобы укрепить мир. Он понимал, что мирный договор застал его народ врасплох, что многие из его палестинских подданных с трудом принимают его, что исламская и радикальная оппозиция сделает все возможное для его подрыва. Но он также понимал, что в конечном итоге мир будет оцениваться по его практическим результатам. Поэтому он придавал большое значение тому, чтобы превратить мир с Израилем в историю экономического успеха, выгоды от которой дошли бы до простых людей с улицы. Холодный мир, характерный для отношений между Египтом и Израилем, был чужд всему образу мышления Хусейна: