Железная стена. Израиль и арабский мир

Еще хуже было то, что в израильскую прессу просочился последний текст нашего договора, заключенный в скобки, в котором были показаны уступки, которые Сирия предлагала, не получая ничего взамен. Шара подвергся резкой критике на родине. По понятным причинам это смущало и его, и Асада. Даже авторитарные правительства не застрахованы от влияния общественного мнения и влиятельных групп интересов.

Когда я позвонил Асаду с предложением Барака подтвердить обязательства Рабина и провести демаркацию границы на их основе при условии, что переговоры по Ливану также начнутся, он выслушал меня без комментариев. Через несколько дней Шара позвонил Мадлен Олбрайт и отклонил предложение Барака, заявив, что сирийцы начнут переговоры по Ливану только после согласования демаркации границы. Они уже однажды обожглись, проявив гибкость и уступчивость, и не собирались повторять ту же ошибку.

Совершенно очевидно, что Барак использовал американского президента и злоупотреблял им. Нет сомнений и в том, что его личный стиль способствовал провалу переговоров. Барак был навязчиво скрытен и не способен установить доверительные отношения даже со своими ближайшими советниками, не говоря уже о пресловутых подозрительных сирийцах; он был микроменеджером и помешанным на контроле человеком с резкими манерами и скудными дипломатическими способностями. Непонятно только, почему, сосредоточившись на сирийском направлении и упустив из виду другие насущные вопросы внутренней и внешней политики, Барак удержался на грани прорыва. Один из тезисов, выдвигавшихся впоследствии в Израиле, утверждал, что Барак на самом деле не хотел мира с Сирией и манипулировал своей командой экспертов, чтобы раскрыть истинное лицо сирийцев или, наоборот, использовать провал переговоров для оправдания своего решения удерживать Голанские высоты. Глава израильской делегации на мирных переговорах с Сирией отверг это макиавеллистское объяснение. Лично участвуя в планировании и подготовке саммита, Саги был убежден, что Барак изначально имел благие намерения, но ему не хватило мужества не отступать от намеченного курса. Используя метафору из своего военного прошлого, он сравнил Барака с десантником, который ночью стоит у двери самолета "Геркулес". Он не видит земли. Видя только темноту и неизвестность, он боится сломать ноги при падении на землю. По мнению Саги, Барак выглядел целеустремленным, когда садился на метафорический "Геркулес", направляющийся в Шепердстаун, но затем струсил и не смог набраться смелости, чтобы выпрыгнуть.

Хотя Барак был ответственен за неудачу в Шепердстауне, он убедил Клинтона предпринять еще одну попытку стать посредником в заключении соглашения, пригласив президента Асада на встречу в верхах в Женеве 26 марта 2000 года. Идея заключалась в том, чтобы Клинтон стал рупором Барака на решающем или решающем саммите с Асадом. Клинтон убедил Асада приехать в Женеву, сказав ему, что Барак обещает сделать новое серьезное предложение. Барак предложил лично приехать в Женеву, чтобы Клинтон смог организовать челночный обмен между ним и Асадом, а затем свести их вместе для заключения сделки. Предложение о трехсторонней встрече было вежливо отклонено Клинтоном. Барак сообщил Клинтону о своих итогах только за час до президентской встречи, и они оказались невероятно разочаровывающими. Помощники Клинтона были в шоке, да и сам он был весьма расстроен, чувствуя, что его подвел Барак, который возлагал на него столь большие надежды перед встречей. Проявив гибкость по таким незначительным вопросам, как сокращение числа людей на станции раннего предупреждения на горе Хермон и уход с Голанских высот за два с половиной года вместо трех, Барак, тем не менее, согласился на то, чтобы граница проходила в 400 м от береговой линии, как это было показано на фотокарте 1967 года. Иными словами, Барак не одобрил "залог Рабина", который для Асада был непременным условием урегулирования. Будучи микроменеджером, Барак также пошел на то, чтобы подготовить полный сценарий для использования Клинтоном на встрече с Асадом. В манере, которую американский госсекретарь расценил как довольно покровительственную, Барак заявил, что президент может импровизировать во вступительных словах, но описание потребностей Израиля должно быть процитировано слово в слово.