Железная стена. Израиль и арабский мир

Если панарабская позиция по проблеме беженцев была одним из сдерживающих факторов, препятствующих заключению сепаратного мирного соглашения с Израилем, то другим фактором стало арабское общественное мнение. В этой связи важно провести различие между арабской общественностью и арабскими правителями. Ненависть и враждебность к еврейскому государству на народном уровне усилились до предела после потери Палестины и военного поражения. С другой стороны, арабские правители после тех же событий проявили удивительный прагматизм. Действительно, пережив отрезвляющий опыт военного поражения от младенческого еврейского государства, они были готовы признать Израиль, вести с ним прямые переговоры и даже заключить с ним мир. У каждого из этих правителей была своя территориальная цена за мир с Израилем, но никто из них не отказался от переговоров.

С израильской стороны военная мощь расширяла поле для политического выбора. Здесь доминирующей фигурой был премьер-министр, как в силу своего положения, так и в силу своей личности. Как в мирное, так и в военное время Бен-Гурион держал разработку политики в своих руках. Он не поощрял обсуждение в Мапай или в правительстве различных политических вариантов, имевшихся у Израиля по окончании Войны за независимость. Он также не хотел публично обсуждать плюсы и минусы соперничающих ориентаций на Египет, на палестинцев и на Иорданию. И в очень большой степени ему удалось сохранить монополию на проведение высокой политики в области обороны и иностранных дел. Именно он в основном определял гранд-стратегию и национальные приоритеты Израиля в конце войны. Институциональные атрибуты премьерской власти помогали Бен-Гуриону сохранять жесткий контроль над выработкой политики в отношении арабов, но еще более важным было то, что он формулировал политику, с которой была согласна большая часть израильской элиты и особенно армии.

Мир с арабами, безусловно, был желанным для Бен-Гуриона, но в данный момент он не являлся для него главным приоритетом. Его главными приоритетами были строительство государства, масштабная иммиграция, экономическое развитие и укрепление только что завоеванной независимости Израиля. Он считал, что соглашения о перемирии удовлетворяют основные потребности Израиля во внешнем признании, безопасности и стабильности. Он понимал, что за официальные мирные соглашения Израилю придется заплатить уступкой территории соседям и согласием на возвращение значительного числа палестинских беженцев, и не считал это достойной ценой. Правильный ли выбор сделал Бен-Гурион - это вопрос мнения. То, что у него был выбор, не вызывает сомнений.

Таким образом, важным фактором, не позволившим перейти от соглашений о перемирии к договорным мирным соглашениям, стала негибкость Бен-Гуриона. И главной причиной этой негибкости была его уверенность в том, что время на стороне Израиля. 29 мая 1949 г. он изложил эту точку зрения кабинету министров. В начале своего выступления он отметил, что неудачу в достижении официального мира с арабами не следует рассматривать как большую катастрофу. Время работает на пользу Израиля по всем важнейшим вопросам: границы, беженцы, Иерусалим. Во-первых, с течением времени мир привыкнет к существующим границам Израиля и забудет о границах ООН и идее ООН о независимом палестинском государстве. Аналогичным образом, в отношении палестинских беженцев положение Израиля продолжало улучшаться, несмотря на моральное давление со стороны ООН с требованием разрешить им вернуться. То же самое можно сказать и об Иерусалиме. Люди привыкали к существующему положению и начинали видеть абсурдность идеи внезапного установления международного режима над городом.

Затем последовала двойная речь: "Действительно, эти вещи не должны мешать нам ускорить мир, потому что вопрос мира между нами и арабами важен, и за него стоит заплатить немалую цену. Но когда дело затягивается - это приносит нам выгоду, как в свое время нам помог муфтий". Только в случае с Египтом, продолжал Бен-Гурион, потребовались действительно серьезные усилия по достижению мира. Это объясняется тем, что между двумя странами нет объективного конфликта интересов, их разделяет огромная пустыня, а "Египет - единственное государство среди арабских стран, которое представляет собой реальное государство и формирует внутри себя народ. Это большое государство. Если бы мы смогли заключить с ним мир - это было бы для нас огромным завоеванием". Весьма показательно, что, говоря о достижении мира, Бен-Гурион невольно использовал военную терминологию завоевания. В любом случае, его вывод был достаточно ясен: «Но в целом нам не стоит сильно сожалеть о том, что арабы отказываются заключить с нами мир».