Железная цепь

– Чтоб тебе пропасть, Томас, – сказал Алистер таким тоном, каким говорит человек, смирившийся с неизбежным. Но слышалось в его голосе и что-то еще – какие-то жестокие, отчаянные и вместе с тем приятные Томасу нотки.

Мгновение спустя он обнял Томаса и привлек его к себе. Томас чувствовал себя неловко и в то же время дрожал от предвкушения чего-то нового, волнующего, восхитительного. Он закрыл глаза, будучи не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, и в этот миг губы Алистера осторожно коснулись его губ. Томасу показалось, что он взмыл в небеса и летит как птица – он даже представить себе не мог до сегодняшнего дня, что такое возможно. Он чувствовал прикосновение нежных губ Алистера, жар его дыхания, трепет его тела. Неужели это происходит между ним и Алистером Карстерсом?

Нет, он не знал прежде, что так бывает с людьми. Он слышал негромкий стон Алистера; чужие руки ласкали его, Томаса, грудь и плечи, торопливо, жадно, страстно, как будто Алистер долго мечтал об этом дне. Он коснулся губами шеи возлюбленного в том месте, где билась жилка. В голове у Томаса осталась только одна мысль: ради такого стоило угодить в тюрьму по подозрению в убийстве.

Кристофер осторожно закрыл последнюю пробирку резиновой пробкой. После того как Грейс ушла, он решил записать в журнал результаты своих экспериментов с «пифосом», но ему было трудно сосредоточиться на деле. Он размышлял о секретах, о том, как другие люди инстинктивно чувствуют, чем можно поделиться с окружающими, а о чем лучше промолчать, какие слова привлекают к тебе человека, а какие – ранят. Он думал о том, что некоторые люди, как это ни странно, не способны усвоить даже простейшие научные концепции, сколько бы он ни объяснял, в то время как другие…

В то время как другие понимали Кристофера без малейших усилий с его стороны. Таких людей было немного. Во-первых, разумеется, Генри; во-вторых, Томас, который мог следить за ходом его мысли в большинстве случаев. Остальные друзья тоже прислушивались к словам Кристофера и старались понять его.

Но Грейс поставила Кристофера в тупик. Ему показалось, что она читает его мысли. Разговаривать с ней было так легко, что он забыл о необходимости тщательно взвешивать каждое слово.

Он не собирался никому рассказывать о том, что она пробралась в лабораторию среди ночи; сначала надо было все обдумать. Может быть, именно ее умение слушать в свое время привлекло Джеймса? Но Джеймс не интересовался ни экспериментами, ни вообще наукой – а Грейс, оказывается, интересовалась! Она с таким любопытством рассматривала порох под микроскопом, читала записи в рабочих журналах Кристофера.

Нет, нечего сейчас размышлять об этом. Вряд ли Грейс когда-нибудь еще придет в лабораторию. Очень жаль, думал он – ведь многие великие открытия были сделаны в процессе совместной работы. Взять хотя бы супругов Кюри, которые как раз в этом году получили Нобелевскую премию за исследование явлений радиации. Может быть, если он расскажет ей о Марии Кюри…

Кристофера оторвал от этих мыслей громкий стук в парадную дверь. Он бросился прочь из лаборатории и поспешно взбежал по лестнице в холл, чтобы открыть, зная, что в доме все давно спят. И в изумлении захлопал глазами, увидев на пороге Мэтью; друг был без шляпы, кутался в красное шерстяное пальто и старательно дышал на руки, чтобы согреться.

– С какой стати ты ломишься в собственный дом? – воскликнул Кристофер.

Мэтью сделал страдальческое лицо и закатил глаза.

– Они сменили замки. Мать, как всегда, хочет показать, кто здесь хозяин.

– А. Ну, так входи же.

– Нет, некогда, у меня к тебе просьба. Поручение от Джеймса. Этот «пифос» ведь еще у тебя, так?

– Точно! – просиял Кристофер. Затем принялся возбужденно рассказывать об открытии необычного свойства «пифоса», о способности забирать руны у одного человека и переносить их на тело другого. О визите Грейс он решил не упоминать, сам не зная почему. – Я должен сказать, что нахожу это очень странным, – закончил он. – Ведь это совершенно бесполезная процедура! Руну всегда можно изобразить. Но у преступника, видимо, имеются какие-то свои темные мотивы для того, чтобы убивать людей и забирать их руны, просто мы пока о них не догадываемся.

– Да, я понимаю, – рассеянно пробормотал Мэтью, но Кристофер не вполне поверил ему. Где-то в конце своей речи он сообразил, что Мэтью не слушает. – Каково бы ни было его предназначение, он нужен Джеймсу немедленно, так что давай его сюда.

Разумеется, у Джеймса уже появился какой-то план – у Джеймса всегда появлялись оригинальные планы. Кристофер пошарил в карманах и нашел белую тряпочку из тех, которыми протирал инструменты. Тщательно завернул «пифос» и протянул его Мэтью.

– Забирай, – вздохнул он, – я все равно смертельно устал сегодня. Лягу спать в твоей комнате, если ты не возражаешь, ведь у тебя теперь имеется собственная квартира.

– Конечно, – ответил Мэтью, запихивая «пифос» во внутренний карман. – Мой дом к твоим услугам.