Железная цепь

– И еще я хочу тебе сказать – и Алистеру я тоже это скажу, – чтобы вы не возились со мной, не тряслись надо мной до того дня, когда появится ребенок. Я не такая уж слабая женщина, я тоже Сумеречный охотник, как и вы; а кроме того, мне хочется, чтобы вы оба прежде всего думали о собственном счастье и делали все, чтобы достичь его. Повторяю, это мое единственное желание. Иначе я буду страдать. Ты понимаешь?

Корделия смогла лишь невнятно пробормотать что-то в знак согласия и обняла мать. «Однажды я расскажу ей всю правду, – едва сдерживая слезы, подумала она. – Однажды, но не сегодня».

– Лейли.

Это был Алистер. Он уже причесался и сменил порванную, заляпанную ихором одежду на чистый костюм, но лицо у него было изможденное, уголки рта опустились. Видимо, мысли о возвращении в лазарет к Чарльзу не доставляли ему никакого удовольствия. Корделия попыталась заговорить с ним о бывшем возлюбленном в карете по пути в Кенсингтон, но он сидел с каменным лицом и отвечал односложно.

– Карета ждет. Ты сможешь вернуться завтра.

– Не вздумай приезжать, – прошептала Сона и с улыбкой отпустила Корделию. – А теперь поспеши домой к своему красавчику-мужу. Уверена, он уже соскучился по тебе.

– Хорошо. – Корделия выпрямилась и взглянула на брата. – Но сначала мне нужно поговорить с Алистером. У меня есть к нему одна просьба.

– Это была превосходная речь, Джеймс, – произнес Мэтью, поднимая бокал портвейна. – Думаю, никто из нас не сумел бы солгать лучше тебя.

Джеймс сделал вид, что поднимает тост в ответ. Когда они вошли в вестибюль, ему захотелось немедленно рухнуть в ближайшее кресло, но, к несчастью, появилась Эффи и прочитала им длинную и гневную лекцию по поводу того, что не следует заносить на ковры ихор и грязь.

– Меня предупредили, что вы вернетесь в неподобающем виде, – сказала она. – Но никто ничего не говорил насчет рыбного запаха. Боже, это кошмар. От вас несет как от кучи протухших устриц.

– Довольно, Эффи, – быстро перебил ее Джеймс, заметив, что лицо Кристофера приобрело нехороший зеленоватый оттенок.

– А где миссис Эрондейл? – поинтересовалась Эффи. – Неужели ее отпугнула гнусная вонь?

Джеймс объяснил, что Корделия поехала с визитом к матери и скоро вернется; это сообщение как будто бы придало Эффи энергии. Она отправила молодых людей в ванную и велела возвращаться умытыми, причесанными и отчищенными от ихора в гостиную, где был разведен огонь.

Зайдя в спальню, Джеймс обнаружил, что кто-то – скорее всего Эффи – положил сломанный браслет Грейс на его ночной столик. Не желая оставлять эту вещь на виду, он сунул обломки в карман. Наверное, следует вернуть их Грейс, решил он, хотя сейчас мысли его были заняты совершенно другими вещами.

Переодевшись и спустившись вниз, он нашел в гостиной, в кресле у камина, Анну, которая каким-то магическим образом раздобыла себе новый костюм. На ней были бархатные брюки и пиджак цвета темного золота.

Корделия вернулась как раз в ту минуту, когда Эффи появилась на пороге гостиной и начала накрывать на стол. Она устроила им небольшое пиршество: ланкаширские бисквиты с пряностями, карри из креветок, сэндвичи, булочки с изюмом и пирожные эклер.

При виде Маргаритки Джеймс почувствовал, как сердце его сжалось от нового, незнакомого чувства. Друзья набросились на еду, словно стая голодных волков, а он продолжал смотреть на Корделию, как зачарованный. На ней было темно-зеленое платье, и он подумал, что ее кудри похожи на лепестки бордовой розы, лежащие на зеленых листьях. Волосы были собраны на затылке и перевязаны шелковой лентой. На ногах у нее были зеленые туфельки. Взгляды их встретились; когда Корделия повернулась к нему, он заметил у нее на шее кулон, его подарок, крошечный золотой шарик, который почти касался выреза платья. Кортаны не было – видимо, она оставила ее в своей спальне.

Джеймс слышал гулкий стук собственного сердца. Когда они останутся наедине, он откроет ей секрет этого кулона. Но не сейчас, сказал он себе – чуть ли не в сотый раз за сегодняшний день. Не сейчас.

– Итак, – начал Мэтью, поднимая бокал и разглядывая его содержимое на свет, – надеюсь, хотя бы теперь мы обсудим то, что на самом деле произошло сегодня утром?

– Поддерживаю, – сказал Томас.

Джеймс подумал, что Томас выглядит не так, как обычно; он держался особняком, был молчаливым и замкнутым. Видимо, что-то тревожило его. Каждые несколько минут он прикасался к внутренней стороне левого предплечья, словно у него чесалась татуировка в виде компаса. Но, насколько было известно Джеймсу, старая татуировка не должна была причинять Томасу никаких неудобств.

– Что именно из этой сказочки, которую ты скормил Анклаву, было правдой, Джеймс?

Джеймс откинулся на спинку кресла. Он так устал, что едва мог пошевелиться. Жжение в глазах было нестерпимым.

– Все, что я сказал, было правдой, просто я забыл кое о чем упомянуть.

– Могу я предположить, – заговорила Анна, – что демона, вселившегося в тело Джесса Блэкторна, звали Велиал?

Джеймс кивнул.

– Велиал не сумел захватить мое тело, но теперь ясно, что именно он стоял за всеми этими убийствами.