Железное пламя

– Я хочу, чтобы ты знала: что бы я ни скрывал, ты любишь меня, веришь мне достаточно, чтобы понимать, что я не причиню тебе вреда. Меня не так просто узнать, но я свой урок усвоил, уж поверь. Даже если что-то засекречено, я не буду скрывать того, что повредит тебе. – Он сглотнул, потом перенес вес на одну руку и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. – Я хочу знать, что ты не сбежишь, что тебе никогда не придется этого сделать.

– Я люблю тебя, – прошептала я. – Можешь перевернуть весь мой мир вверх дном, а я все равно буду тебя любить. Можешь хранить секреты, устраивать революцию, бесить меня до крика, хоть погубить, а я все равно буду тебя любить. Ничего не могу с этим поделать. И не хочу. Ты моя гравитация. В моем мире ничего не держится без тебя.

– Гравитация, – прошептал он, и красивая улыбка медленно изогнула его губы.

– Сила, от которой нам никогда не сбежать, – поддразнила я. Потом моя улыбка пропала. – Но я серьезно. – Я подняла брови. – Либо впусти меня до конца, либо никакой любви в мире нас не удержать вместе. Я человек, который не может не знать.

– Договорились, – прошептал он. – Хочешь знать о моем отце? О деде и Сгаэль? О восстании?

Начнем с чего попроще:

– Где твоя мать?

Ксейден вздрогнул, но тут же взял себя в руки.

– Никто о ней не говорит, – продолжила я. – Нигде нет ее портретов, упоминаний о ее присутствии на казни в Колдире. Ничего. Будто ты вылупился, а не родился.

Секунда затянулась.

– Она ушла, когда я был маленьким. В их свадебном договоре говорилось, что наследник должен дожить до десяти лет, и тогда она вольна уйти, что она и сделала. С тех пор о ней ни слуху ни духу. – Голос Ксейдена словно волочили по битому стеклу.

– А. – Я прижала ладонь к его груди. – Мне жаль.

Теперь я чувствовала себя мерзко из-за такого вопроса.

– А мне – нет. – Он пожал плечами. – Что еще хочешь знать? Потому что больше я так не могу. Не могу целыми месяцами бороться за тебя в этой неуверенности, не зная, вдруг навсегда запорол единственное, что еще что-то значит в моей жизни. – Он ненадолго закрыл глаза. – Но буду, если попросишь.

«Когда она манифестировалась? – Я провела рукой по его шее. – Печать?»

«Где-то через месяц после теней. Я уже видел, как Карр убил другого первокурсника за чтение мыслей, и, когда она накрыла, я взял себя в руки и пошел к Сгаэль. И, когда Карр спросил, не пробудились ли во мне другие странные способности – они же знали, что Сгаэль была связана с моим родственником, – я врал как мог. Ну а когда моя способность управлять тенями оказалась сильнее, чем они ожидали, причин докапываться у них не осталось. – Уголок его губ пошел вверх. – Не помешало и то, что прошлым всадником считался мой двоюродный дед, а не родной».

«Она правда единственная, кто об этом знает?»

«Она „это“ и есть. Она дала слово никому не рассказывать. Считает, любой, кто узнает, либо убьет меня, либо использует как оружие».

«Проклятье, и ведь так я и сделала, да?»

Когда мы встретились с Мельгреном, я попросила…

– Нет, – прошептал Ксейден, проведя пальцами по моей щеке. – Ты попросила на благо миссии, но для личной выгоды не используешь никогда. – Он наклонился, приложив лоб к моему. – Скажи, что у нас все хорошо. Скажи, что это с нами не покончит.

«Обещай, что больше никогда не применишь силу на мне».

Я посмотрела ему в глаза и сжала ткань его формы.

– Обещаю, – прошептал он и мягко меня поцеловал. – А теперь хочешь подарки?

– Подарки? – Я изогнулась ему навстречу.

– В сражении с Соласом ты потеряла два кинжала. Я сделал два новых. – По его лицу медленно расползлась улыбка. – Только обезоружь меня – и они твои.

Я провела рукой вниз по его груди и ровно так и сделала.

* * *

Девятнадцатое декабря.

Я записала дату на новой пустой странице блокнота, потом уставилась на нее. Два дня до солнцестояния – а Ассамблея не поддавалась. Но до Сэмарры было лететь всего восемь часов, и я держалась за надежду, что мы поступим правильно.

– Есть что-то новое в дневнике Лиры? – спросила Рианнон, опустившись на стул рядом со мной на инструктаже.

Почти все головы в отряде обернулись ко мне, и от тяжести, от веса их ожиданий внутри меня стало пусто. Один и тот же вопрос каждый день, а ответа все нет.

– Я же говорила, когда она закончит, я вам скажу.