Железное пламя

– Мы правим совместно, – объявил Бреннан, коснувшись моей руки, встав между мной и Мирой. – И думаю, я говорю за всех: мы не защищаем королевства, которые жертвует соседями… – он повернулся к маме, и ее глаза полезли на лоб, – …и тем более собственными детьми, чтобы прятаться за чарами. Вы не избежите страданий, которым из-за вас подвергался весь Континент.

– Бреннан? – прошептала мама, и я с трудом превозмогла желание перейти черту и поддержать ее за руку.

– Твою мать, Бреннан, – прошептала Мира.

– Возможно, теперь, когда против тебя выступили трое твоих детей, пришло время задуматься. Встреча официально закончена, – заявил Бреннан, не сводя глаз с мамы. – Ваши птенцы не под угрозой, а нашей стае надо защищать своих. – Он положил руку на сердце. – И я это говорю от всей души. Мы отвергаем ваше предложение мира и с радостью согласны на войну, ведь вы все равно до нее не доживете.

Бреннан развернулся и зашагал прочь, оставив мать таращиться с раскрытым ртом на его спину. И это все? Учитывая, что в лесу ждали Сури и Килин, Ассамблея действительно пришла к кворуму, но Ксейден еще не сказал свое слово.

– Да. – Ксейден кивнул, и мышцы на его шее напряглись. – На вашем месте я бы обратился к союзникам, которые помогли вам победить в Великой войне… А, погодите. Вы же оборвали с ними контакты много веков назад. Видимо, на этом мы и правда прощаемся навсегда.

Я бросила на него взгляд и быстро приказала себе скрыть удивление.

Они правда бросят их умирать. Мы правда бросим их умирать.

В прищуре Мельгрена сиял гнев.

– Мы закончили. Можешь попрощаться, – сказал он моей матери, прежде чем развернуться и направиться к опушке.

Кодаг оскалил зубы в знак предупреждения всякому, кому хватит глупости ударить его всадника в спину.

За ним последовали все наваррские всадники, кроме мамы.

– Бреннан, – прошептала она вновь, чуть склонившись и зажав рот. На ее глаза навернулись слезы, и от боли в них я не могла не отвернуться.

Наши всадники спешно поднялись в седла, оставив на поле только Ксейдена, Миру и меня.

– Зачем вы хотели видеть Вайолет и Миру? – спросил Ксейден голосом, в котором не было ни капли жалости.

– Он жив? – спросила мама Миру слабо.

– Очевидно, – ответила она, сложив руки.

Мама перевела взгляд на меня, будто я дала бы другой ответ.

– Это он восстановил меня после того, как вэйнитель ранил меня кинжалом.

Ее взгляд заострился.

– Так ты знала много месяцев назад?

– Ужасно, когда от тебя скрывают правду, да, мам? – сорвалась Мира. – Когда тебе лжет, когда тебя даже предает твоя собственная семья.

– Мира, – одернула ее я.

– Она и тобой пожертвовала, Вайолет, – напомнила Мира. – Может, она отправила тебя в квадрант всадников, чтобы уберечь от смерти на тот случай, если бы ты узнала истину среди писцов, а может, хотела тебя убить, пока ты не узнала правду и не разворотила ее драгоценную военную академию. – Она перевела взгляд на меня. – Впрочем, ты это и сделала. Не забыла?

Мама расправила плечи и подняла голову, взяв себя в руки с поразительной и завидной скоростью.

– Мне нужно поговорить с дочерьми, – сказала она Ксейдену.

Он поднял бровь со шрамом, потом оглянулся на меня в ожидании моего решения.

Я кивнула. Если Мельгрен говорил правду и она призвана на фронт, возможно, я вижу ее в последний раз. Меня замутило от этой мысли. Одно дело – бросать ее, разорвать все связи, и совсем другое – бросать ее умирать.

Ксейден, не говоря ни слова и не оглядываясь, ушел.

– Что тебе надо? – спросила Мира.

– Не знаю, важно ли это теперь. – Мама расстегнула летную куртку дрожащими пальцами. – Но больше всего я хочу – и всегда хотела, – чтобы мои дети выжили. Какие бы чары вы ни поставили по дневнику Уоррика, они падут.

Мира напряглась.

– С нашими чарами все в порядке, – соврала она так же легко, как и Ксейден.

– Нет. – Мама будто за миг прочитала лекцию одним только взглядом. – Вскройте туши виверн, которые погибли, пересекая вчера вашу границу.

У меня раскрылся рот.

– С чего ты взяла, что я не знаю о событиях на вашей границе, Вайолет? Не знаю, где моя до… дети? – Она покачала головой и одарила меня быстрым острым взглядом, от которого я тут же почувствовала себя пятилетней, после чего обернулась к Мире. – Помнишь, как выглядели туши виверн в Сэмарре? Которые нам любезно доставил Риорсон?

Мира кивнула.

– Камни, с помощью которых их создали, были лишь холодными булыжниками.

Камни? Так у темных колдунов есть руны?

– Да. Я же там была. – Голос Миры зазвенел от напряжения.

– Если не веришь, проверь виверн, убитых вчера.

– И что потом? – спросила я.

– Исправьте чары. – Мама достала из-за пазухи кожаную тетрадь, и мои глаза расширились от узнавания. – Иначе со временем они сойдут на нет. Ваш отец однажды говорил мне, что, судя по его исследованиям, Уоррик не хотел, чтобы кому-то досталась сила чар. Он хотел, чтобы Наварра вечно оставалась впереди. Но Лира думала, что знанием нужно поделиться.

– Уоррик солгал, – прошептала я. Но о чем?

Мама протянула мне дневник, за кражу которого меня пытали, потом пригвоздила мою душу к земле силой своего взгляда.