Железные Люди в Стальных Кораблях

От вечернего платья не осталось и следа. Мисс Вульф была облачена в джинсовый костюм, меховую куртку и высокие горные ботинки. Хеллборн одобрительно кивнул.

– Похоже, вы опытная путешественница.

– Облазила все шотландские горы на каникулах. И несколько валлийских холмов, – похвасталась Вирджиния. – Куда мне положить рюкзак?

– Бросайте на заднее сиденье, – неуверенно сказал лейтенант. – Только мы ведь еще сегодня вернемся…

– Да он совсем пустой! Фотоаппарат, запасная куртка, термос, бутерброды… – поведала мисс Вульф.

– Бутерброды – это лишнее. Неужели бы я оставил вас голодной?! Хотя… – задумался альбионец.

– Без обид, мистер Хеллборн – я не избалована, но иногда меня пугает ассортимент придорожных кафе… или что вы там захватили с собой.

– Стандартный армейский паек, – уныло кивнул Джеймс, и тяжелый "лендровер" плавно тронулся с места.

– Мы будем на месте примерно через час, – объявил он, сворачивая на соседнюю улицу. – Можно было и быстрее, но…

– …неприятности с законом нам ни к чему, – догадалась мисс Вульф.

– Как вам нравится наша столица? – спросил Хеллборн, поскольку не успел придумать ничего лучшего.

Вирджиния ответила не сразу. Бросила короткий взягляд налево, потом длинный – направо. Встречных и обгоняющих машин было совсем немного, если сравнивать с европейскими городами, но даже будь это не так, пробки Фрэнсисбергу не грозили еще много лет. По главному проспекту машины могли двигаться чуть ли не в шесть рядов. То есть в двенадцать, если считать оба направления. Движение в Альбионе было правосторонним, поэтому доминировали экипажи американских и континентальных марок. Людей на улицах было также немного, альбионцы серьезно относились к рабочему дню. Но, разумеется, люди и машины не были самыми интересными деталями наблюдаемого ландшафта.

– Просто другая планета, – очень удачно ответила она и обеспечила этому разговору блестящее будущее. – Ни в одной из наших колоний я такого не видела. Где бы не появлялись англичане, они старались принести с собой хоть немного родной архитектуры. Но здесь?…

– Ни в одной стране мира англичанам не доставалось такое множество пустых и благоустроенных домов, – заметил Джеймс. – И уже второе и третье поколение альбионцев не признавали другой архитектуры. Кроме всего прочего, она отлично подходит для нашего климата. Конечно, время от времени в Альбион прибывал новый губернатор с замашками великого строителя… Пока очередного из них не сбросили в Горячее озеро.

– Да здравствует Революция! – подхватила Вирджиния, и когда Хеллборн удивленно покосился на нее, напомнила: – Я ведь еще и американка.

– И какую из своих революций американцы сегодня считают самой успешной? – осторожно поинтересовался Джеймс.

– Все до одной. И пусть ни одна из них не дала полной независимости, но каждая прибавляла прав и свобод. Каждая нация гордится своими победами, – мисс Вульф пожала плечами.

"Через несколько дней у нас появится великое множество причин для гордости", – подумал Хеллборн и незаметно вздохнул.

– Обратите внимание, слева по борту Большой императорский дворец, – тоном профессионального гида объявил он.

– У вас до сих пор есть император? – Вирджиния покачала головой. – Удивительно…

– Сенат, консулы и так далее, – похвастался Хеллборн. – Отцыоснователи были большими поклонниками Римской республики. К их чести, они не стали копировать ее досконально и добавили несколько институтов из других времен и народов. Но система работает.

– Гражданские войны являлись частью системы? – ехидно уточнила она.

– Конечно, – убежденно кивнул Джеймс. – Одна из них превратила первого консула в императора, а вторая низвела императора до уровня важного, но рядового министра. В Конституции записано право народа на вооруженное восстание против тиранического или некомпетентного правительства. Понимаете, с точки зрения банальной эрудиции каждый отдельно взятый индивидуум…

– Хватит, хватит! – мисс Вульф энергично замахала руками. – Расскажите лучше чтонибудь о прежних домовладельцах. Неужели они все вымерли?

– Вымерли, были убиты, принесены в жертву, – уточнил Хеллборн. – Все было кончено максимум за пятнадцать лет. Уже четвертая по счету экспедиция не нашла в Альбионе ни одного живого египтянца.

– Египтянина? – переспросила она.

– Египтянца, – поправил Хеллборн. – Наши предки называли их "египтянцы". Не совсем грамотно с точки зрения толстых кембдрижских словарей, но именно это имя прижилось. Надо ведь както отличать их от "настоящих" африканских египтян. Уже в просвещенные времена кабинетные ученые мужи пытались приклеить к ним другие прозвища вроде "протоальбионцы" или "антиподы", но потерпели неудачу. Египтянцы и все тут. Боюсь, их настоящего имени мы не узнаем уже никогда.

"Если только профессор не ошибся…" – промелькнула и тут же спряталась мысль.

– Но почему египтянцы?

– По той же причине, что и американские "индейцы", которые не имеют никакого отношения к Индии. По ошибке. Просто один из офицеров сэра Фрэнсиса Дрейка увидел пирамиды, у него в голове загорелась лампочка…