Железные Люди в Стальных Кораблях

– Все, это конец, – констатировал Хеллборн, так и не сумевший высвободить простреленную и прокушенную ногу из челюстей снегобраза. И даже если у него получится – остается проблема сломанных ребер. Черт, больното как! Да, это конец. Не будем строить иллюзий. Господи, как обидно. Сколько там оставалось? Километров сорок? И все впустую, и все напрасно. Грязная скотина, ну почему тебе не сиделось в твоем вонючем озере?!

И холодно, холодно. Это от кровопотери? Или просто альбионский мороз проникает через разорванную ткань комбинезона? Какая разница. Еще немного, и он уйдет в страну вечной охоты или как она там называется…

Господи, что за бред лезет в голову! Предсмертный? Скорей всего. Именно так он и должен выглядеть. Или нет? Откуда ему знать? Впрочем, и драконская лихорадка в свое время подарила немало ярких впечатлений; а вот в кабинете Стандера все произошло очень быстро.

Проклятый Стандер!.. Но он действительно умер – не вернется, его опознали по целому набору особых примет, когда трофейный дирижабль отбуксировали в Маленькую Исландию. Не вернется.

А я? Я же побывал на берегах Стикса! Но меня все равно укусили за пятку. Какая ирония. Как можно было так ошибиться?! Не в первый раз. Но в кабинете Стандера все произошло очень быстро.

А теперь? Недостаточно быстро. Достаточно времени, чтобы спеть еще одну последнюю песню. Черт, я закончусь раньше, чем пафос.

…Когда на равнинах Афгана,

Как будто излишняя ноша,

Ты будешь с тяжелою раной

Своими забыт или брошен –

…допустим, здесь не Афганистан, но равнина присутствует, как и ранение. Два из трех!

Не плачь в бесполезной обиде,

Когда над чужими песками

Ты женщин афганских увидишь,

Идущих с кривыми ножами.

…определенно, женщин не хватает. Намибия, Патриция, Мэгги – иных уж нет, а те далече… Разве что старуха с косой. У англосаксонских народов Смерть мужского пола, но у великого множества других – женского. Это он знает наверняка – издержки образования. Вот интересно, какого пола была египтянская Смерть?…

Поймешь, что отмеряна мера,

Финала никто не отменит,

В глаза посмотри револьверу –

И спуск нажимай без сомнений.

…хорошая идея. И действительно, зачем тянуть?…

И с этим последним напевом,

Прямой и короткой дорогой,

Ступай, как солдат королевы,

На службу к Солдатскому Богу.

…патронов нет. То есть совсем нет. Чертов снабженец, всего две обоймы в аварийный ящик положил – курам на смех. На одну хорошую перестрелку. Жаль, один из парней пришел на перестрелку в собственном танке…

…неважно…

…все напрасно…

…за что мы сражаемся? Прекратите сражаться – и тогда узнаете.

…еше немного – и я буду знать.

…жди меня, Господин Солдат, я уже почти пришел…

…это ты?! похож – высокий, суровый и бородатый… но почему верхом на верблюдонте?!..

Глава 47. Человек на верблюдонте

Кажется, ни одна из цивилизаций Земли не избежала этого феномена, и уж конечно Новый Альбион не стал исключением. В каждом человеческом сообществе находятся люди, которые плохо уживаются с другими людьми – и тогда эти мизантропы спешат покинуть шумные большие города и даже тихие маленькие поселки, удалившись туда, где не только не ступала нога человека, но и вряд ли ступит в обозримом будущем.

– Я добровольно вызвался нести Закон в Холодные земли, – говорил Жерг Хазель, но Джеймс Хеллборн отказывался понимать его.

– Нести кому? Пингвинам? Снегобразам?! Здесь же больше никого нет!

– Как это никого?! – возмущался Жерг Хазель. – Ты же здесь!

– Случайность, – пожал плечами Хеллборн.

– Закономерность, – возражал отшельник. – Все в этой Вселенной подчиняется единым законам, и только поэтому ты здесь.

– Я здесь потому, – усмехнулся Джеймс, – что ктото нарушил законы. И не единожды.

– Или так, – не стал спорить старик. – Все беды от того, что люди больше не уважают Закон. Единожды нарушив его, они настолько погрязли в грехе, что теперь уже не остановятся, пока не погубят себя окончательно. И только немногие спасутся.

– Аминь, святой отец! – с неподдельным воодушевлением воскликнул Хеллборн (а что ему оставалось делать?)

– Не называй меня так, – нахмурился судья Хазель, – ибо я недостоин.

– Простите, ваша честь, – понурился Джеймс. – Право, я не хотел…

– Пустое, – небрежно отмахнулся отшельник. – Я обречен, но ты еще можешь спастись.

– Вы и так меня спасли, поэтому границы моей благодарности…

– Я не о том спасении толкую, юный глупец!

– Больше того, – заметил Хеллборн, – похоже, вы и не о том законе говорите. Не могли бы вы уточнить? Потому как двадцать шесть поправок к нашей славной конституции…

– Вот болван! – вздохнул достопочтенный Жерг Хазель. – Двадцать шесть поправок! Есть ли предел людскому скудоумию?! Семь простых и ясных законов дал Всевышний потомству Ноя, уцелевшему после Великого Потопа. Казалось бы, что может быть проще?!

– Ничего, – поспешил согласиться Джеймс. – Мне бы в Скоттенбург пробраться, там засели враги…

– Опять война? Снова восстали мятежные приверженцы Маклина? – поинтересовался отшельник.

– Никак нет, сэр. Это виксы, хансы и австрияки маршала Глобанчика…