Железные Люди в Стальных Кораблях

Хеллборн кивнул. Это всегда так. Когда корабль внезапно идет ко дну, спасаются самые лучшие и самые худшие.

Самые лучшие – самые опытные, профессиональные, подготовленные. Они точно знали, что делать, куда идти, как себя вести – и потому уцелели.

Самые худшие – самые наглые, бессовестные, трусливые. Ктото самовольно покинул пост, ктото не выполнил приказ, ктото наплевал на присягу, ктото оттолкнул товарища или даже отобрал у него спасательный жилет. И потому уцелел.

Иногда эти две категории пересекаются. Интересно, а к какой категории относится лейтенант Джеймс Хеллборн?

Он чист перед законом. Исполнявший обязанности капитана штурман Воллмэйкер приказал всем покинуть мостик. И Хеллборн выполнил приказ. Затем он открыл внешний броневой люк. Он имел право это сделать, и должен был это сделать – вонючий дым заполонил все вокруг, поврежденная вентиляция не справлялась. Ударная волна отправила его за борт – в этом нет его вины. Он не покидал корабль самовольно. И всетаки…

Джеймс был счастлив, когда услышал последние слова Воллмэйкера. И даже не подумал оглянуться назад. Не подумал, что комуто может понадобиться его помощь. Что это было? Трусость? Минутная слабость? Равнодушие? Все может быть. Он почти не знал этих людей. Капитан был всего лишь холодной машиной, деталью корабля. Старпом Лонгмайл был на редкость неприятным и грубым типом. Но к тому времени они были уже мертвы. А вот Кассельман был отличным парнем, они могли подружиться. И Воллмэйкер тоже. Он мог быть лучшим капитаном корабля, чем СентОлбанс. А теперь они покоятся… черт, как пафосно – нет, они гниют, разлагаются, служат пищей для морских созданий гдето на дне Южного Океана.

И если Джеймс Хеллборн даже не подумал помочь им – за что он сражается?

"За что мы сражаемся"?

…

К дьяволу. Угрызения совести и оплакивание погибших – слишком большая роскошь, которую Джеймс Хеллборн не может себе позволить. Не сейчас. После взрыва под мостиком корабль был обречен – и только это имеет значение. А он остался жить, чтобы выполнить свой долг. Родина, раса, религия и все такое. Только живой сможет отомстить за "Матильду". Рано или поздно…

– …С вами все в порядке, сэр?

– А? – поднял голову Джеймс. – Извините, я задумался. Продолжим. Джентельмены, искренне надеюсь, рано или поздно мы вернемся домой. Но мы должны быть готовы ко всему. Не про нас будет сказано, но может случиться так, что вернутся не все. Или одни вернутся раньше других. Так или иначе, "возвращенцам" станут задавать вопросы, на которые они будут обязаны ответить. Поэтому я предлагаю прямо сейчас провести расследование причин гибели корабля. Неполное и без протокола, но это будет лучше, чем ничего. Мы обязаны это сделать.

Возражений не последовало.

– Итак… Начнем с вас, мистер Беллоди. Коротко, своими словами, поменьше бюрократизмов, – уточнил Хеллборн.

– Мы поразили его первым снарядом, – немного неуверенно начал Беллоди. – "Адольфа", флагмана эскадры. Бомба упала точно между первой и второй орудийной башней…

– " Mezhdu pervoi i vtoroi promezhutok nebolshoi", – пробормотал Хеллборн. Он снова цитировал полковника Горлинского.

– Простите, сэр? – не понял Беллоди.

– Не обращайте внимание, лейтенант. Продолжайте, – Джеймс сел поудобнее и скрестил руки на груди.

– Бомба пробила палубу и, должно быть, взорвалась прямо в универсальном погребе, от которого питались две носовые башни, – послушно продолжил Реджи. – Нам тогда показалось, что "Адольф" просто испарился. Это было… Это было прекрасно, сэр.

Старшина Коппердик украдкой вздохнул.

– Вторая бомба упала в какойто сотне метров от "Мориса". Его хорошо накрыло брызгами и осколками, – Беллоди смутился. Брызгами явно не стоило хвастаться.

– Возможно, именно тогда был ранен контрадмирал Нассау, вицефлагман, – заметил Хеллборн. – Хорошо, мистер Беллоди. Что было дальше?

– Это были два наших самых удачных выстрела, сэр, – признался Реджи. – Остальные снаряды ложились слишком далеко.

– И что вы теперь думаете о могуществе "молодой школы"? – не удержался Джеймс.

– Один корабль против четырех – мы отлично поработали, сэр, – нахмурился Беллоди. Глаза его подохрительно заблестели.

– Простите, мистер Беллоди, – мысленно Джеймс обругал себя последними словами. Не стоило напоминать парнишке о спорах с погибшим товарищем.

– По ходу дела мы выпустили около двух дюжин торпед. Викинги сумели уклониться или растрелять торпеды из пулеметов. Только одна достигла цели. Она попала в транспорт, но… Мы так и не сумели понять, что произошло. Взрыв был слабый. "Русалочка" осталась на плаву. Или торпеда оказалась бракованной, или они успели повредить ее. Но транспорт потерял ход. Надеюсь, мы зацепили его винт. Больше мы ничего не успели сделать. Один из вражеских снарядов влетел к нам на палубу. Томаса… Субкоммандера Коллинза придавило сорванным с крепления торпедным аппаратом. Почти все погибли. Мы – я, старшина Коппердик и Розинделл – находились за внешним кожухом "Фрейдис", и только потому уцелели…

– Где? – не понял Хеллборн.