Железные Люди в Стальных Кораблях

Ван дер Хам машинально посмотрел в ту сторону. Макдональд сделал шаг к камину и схватился за кочергу. Оная кочерга вознеслась над головой белголландского консула. Тот машинально спустил курок. Пуля 800-го калибра отбросила губернатора к противоположной стене гостиной, а отдача вернула ван дер Хама на пол.

— Анатоль! Ответь уже наконец!!!

Пауль ван дер Хам тяжело вздохнул и вытащил из кармана еще один патрон.

* * * * *

— Что это было? — спросил капитан Шметилло, выбираясь из-под обломков прожектора и отплевываясь. — Это они нас пытались подорвать? Нет, не похоже. Поручик, вы где?

Поручик Гримальский не отвечал. Несколько секунд спустя Шметилло понял причину.

— Пся крев, как нехорошо получилось.

Он доковылял до двери и забарабанил в нее.

— Эй, как вас там… Верхувен! Вы меня слышите?

Викс ответил не сразу. Голос у него был печальный.

— Я здесь, пан капитан. Вы что-то хотите мне сказать?

— Я готов сдаться. У меня только одно условие, — с трудом выговорил Шметилло.

— Я вас слушаю.

— У меня тяжело ранен товарищ. Вы должны ему помочь.

— Конечно, — легко согласился люггер-капитан. — Мы же не варвары. У нас тоже есть раненые. Их много, черт побери.

* * * * *

— Ну, что тут у нас? — полюбопытствовал штабс-капитан Тиммерманс. — Выходите, выходите. Стройтесь. Кто здесь командует?

Ответа не последовало.

— Кто самый старший по званию? — перефразировал белголландец.

— Я… кажется… — неуверенно ответил один из русских офицеров.

— Представьтесь, пожалуйста, — ласково сказал штабс-капитан. — Я не кусаюсь. — Тиммерманс находился в добром расположении духа и мог позволить себе это. Пока все шло слишком хорошо.

— Генерал-майор князь Воздвиженский, — пленник щелкнул каблуками. — С кем имею честь?

— Штабс-капитан Аксель Тиммерманс, Первый Воздушный Флот. Можно просто Аксель, — снова улыбнулся захватчик. — Но это когда мы познакомимся поближе.

Начало прекрасной дружбы было прервано возвращением отправленного в дозор отряда.

— Потеряли трех человек, двое раненых, взят один пленный, — доложил командовавший отрядом мичман ван дер Капеллен.

— Пленный? — переспросил Тиммерманс. — Мичман, вы видите то же самое, что вижу я?

— Простите, герр капитан?

— Какой же это пленный? — удивился старший офицер. — Я не вижу на нем военной формы.

И действительно, фельдфебель Гольтяков был облачен в самый что ни на есть гражданский костюм, в котором обычно ходят представители среднего рабочего класса — скромный пиджачок с карманами, ну и так далее.

— Опять к своей вдовушке ходил, — прошипел его непосредственный командир, поручик Лашманов. — Эх, Гольтяков, Гольтяков…

— Кто такой? — обратился белголландец к приведенному пленнику.

— Фельдфебель Алексей Гольтяков, сто шестнадцатый Ордена Белого Орла первопрестольного князя Ивана Калиты дивизион тяжелых орудий, ваше благородие! — отбарабанил владелец пиджачка с карманами.

— Назавтра бой — их тысяч пятьдесят! — восхитился Тиммерманс. — А нас всего едва пятнадцать тысяч, — несколько неуверенно продолжил он. Давно это было, хотя годы, проведенные в Петербурге, он до сих пор вспоминал с нежностью.

— Смеяться изволите, ваше благородие? — понуро спросил Гольтяков. — Воля ваша, ваша сегодня взяла.

— Ваш брат-русак без сабли обойдется? — уточнил штабс-капитан.

— Не могу знать, — развел руками фельдфебель. Источник цитат был ему решительно незнаком.

— Ты стрелял в моих солдат? — вздохнул белголландец.

— Так точно. Так вы первые на нас напали. Вы уж не обессудьте. Я вот давеча…

— Мичман, расстреляйте этого человека, — повернулся Тиммерманс к своему подчиненному. — Некто, прикрываясь гражданским костюмом, стрелял в наших солдат. Кто он после этого? Обыкновенный бандит. Расстрелять!

По рядам русских пленников прошло волнение. Поручик Лашманов бросился вперед.

— Послушайте, господин капитан, так нельзя!

— Почему? — удивился викс. — По-моему, очень даже можно!

— Но он же военопленный!

— Военопленные носят военную форму и знаки различия, — снисходительно напомнил Тиммерманс.

— Он был в увольнении! — воскликнул Лашманов.

— Ему следовало вернуться в свою часть, переодеться и только тогда вступить в бой, — заявил белголландец. — В этом случае мы бы не имели к нему никаких претензий. Но в свете данных обстоятельств… Дьявол, мне всегда плохо давались ваши бюрократизмы. Исполняйте, мичман!

Самураи потащили Гольтякова к стене ближайшего деревянного барака.

— Прощайте, братушки! — закричал фельдфебель. — Не поминайте лихом! Помираю за землю Русскую и честь воинскую!..

По рядам русских пленников снова прошло волнение.

— Хальтен! — заорал один из охранявших самураев. Остальные угрожающе взмахнули штыками. — Назад!

Лашманов бросился к генералу Воздвиженскому:

— Господин генерал, сделайте же что нибудь!

— Прекратите истерику, поручик, — прошипел высокий начальник. — Не стоит сердить наших белголландских гостей. Охота вам мараться из-за этого быдла…

— Гостей?… — переспросил Лашманов. — Быдло?!.. Ах, ты!..

— Вас будут судить! — визжал князь, пока остальные офицеры оттаскивали от него поручика. — Вы посмели ударить старшего по званию! Под суд пойдешь, мерзавец!