Железный человек Тони Айомми. Мое путешествие сквозь ад и рай с Black Sabbath

Тур в поддержку Mob Rules начался в ноябре 1981 года в Канаде, после чего мы поехали в Штаты. Затем вернулись домой, отыграв в канун Нового года четыре концерта в «Хаммерсмите». Мы использовали кучу пиротехники и зарядов, на нас работал чувак, следивший за всей этой хренью. Перед выступлениями мы репетировали в Лондоне в большом помещении за ирландским пабом. В то время ИРА[34] организовывала множество взрывов в городе. Наш пиротехник решил проверить заряд в репетиционной. Заряд взорвался, и из ирландского паба в панике ломанулись все посетители. Творился хаос, сущий хаос. Один из наших парней, сидевший в пабе, рассказал: «Я поверить не мог, всех просто как ветром сдуло. Оставили выпивку и шмотки!»

Заряды были действительно громкими. Все небось подумали: черт, кто-то пытается нас взорвать. Это было безумие.

Когда мы репетировали, мой хороший друг Брайан Мэй приехал меня проведать. Я ему сказал:

– Прихвати гитару, устроим небольшой джем.

Он ее взял, и, когда мы закончили с нашим сет-листом, мы с Брайаном остались поиграть. Мы джемовали, а тем временем техники постепенно разбирали аппаратуру. Мы обернулись, а там только мой кабинет и его усилок, и мы удивились: «Твою мать, все уже унесли!»

Мы так увлеклись, что ничего не заметили. Пиротехник смог бы взорвать один из своих зарядов прямо у нас под носом, а мы бы даже внимания не обратили!

Мы играли в «Хаммерсмите», и все тот же пиротехник установил заряды под сценой. Он опробовал один из них, раздался взрыв, и в полу с моей стороны образовалась дырень глубиной сантиметров шестьдесят. Если бы я там стоял, взлетел бы на воздух. Господи, это было опасно. Парень становился источником неприятностей, так что в конце концов мы указали ему на дверь. Не хотелось сгореть на работе.

Простите за каламбур.

Пару месяцев спустя мы выступали в «Мэдисон-сквер-гарден». Парень, работавший на меня и занимавшийся всеми моими усилками, смастерил длинные толстые трубы. Он прикинул, что если такую наполнить пиротехникой, получится знатный хлопок. Он устроил показательный выстрел, и все так и было. Он разместил трубы под сценой в «Мэдисон», чтобы задействовать во время «War Pigs». На первой же ноте: «Да-а…», как шарахнуло! «Баба-а-ам!»

Сцена подскочила, и от сотрясения все лампы в моих усилках и стэке Гизера вышли из строя. Эта была катастрофа. Мы успели сыграть только первую ноту, и все закончилось. С нами-то все было в порядке, но пришлось откланяться.

Бум! Это конец! Всем спасибо и доброй ночи!

После пары недель гастролей по Британии последовали шоу в «Хаммерсмите», затем планировалось, что в феврале мы вернемся в Америку.

И тут умер отец.

Ему некоторое время нездоровилось. У него была эмфизема, так как всю жизнь он дымил как паровоз. Я находился дома в Англии. Однажды ночью позвонила мама. Отец упал с кровати. Я дозвонился до его врача и орал, чтобы тот пулей мчался к отцу. Я бросился туда вместе с Мелиндой, а когда приехал, папа лежал на полу, без сознания, и тяжело дышал. А затем просто испустил последний вздох и умер. Прямо на моих глазах. Было ужасно.

Тяжелое было время. Мы отложили начало американского тура, но вскоре я снова играл каждый вечер, мотаясь по миру. Трудился, не покладая рук… так же, как всю жизнь делал отец.

55 «Сведение» с ума

Тур в поддержку Mob Rules прошел без сучка и задоринки, и мы хорошо ладили, хотя и были разговоры о том, что Ронни планирует заняться сольным альбомом. Нам с Гизером это не нравилось. Мы слышали, что он репетирует с сольной группой, и не понимали, какого черта происходит.

В Америке мы записали множество выступлений для последующего первого официального концертного альбома Black Sabbath. Мы снова находились в студии Record Plant в Лос-Анджелесе. У нас там был паренек по имени Ли Де Карло, который занимался работой звукоинженера и сведением. Его сестра, Ивонн Де Карло – актриса, сыгравшая Лили Монстер в «Семейке монстров». Мы принялись сводить концертный альбом, и тут началось: мы с Гизером и Ронни уходили из студии, а когда на следующий день возвращались, все звучало по-другому. Ли молчал как партизан. Мы все сводили как надо, возвращались на следующий день, и снова все не так! В конце концов Ли прокололся. Его эта ситуация сводила с ума, он пил все больше шотландского виски и в итоге проболтался:

– Должен вам сказать, когда вы уходите, Ронни возвращается и все меняет.

– Шутишь!

– Нет. Не знаю, что и сказать. Моему положению не позавидуешь.

– Почему же ты не рассказал нам, что происходит?

– Я не знал, что делать!

Ронни всячески отрицал свою причастность, но так сказал Ли. Насколько это правда, я не знаю – это лишь его слова, – но на тот момент мы ему поверили. Пришли в ярость и устроили большой скандал прямо в студии. Мы запретили Ронни заходить туда, и это был конец. Ронни заявил:

– Я сваливаю.

Он ушел, а с ним ушел и Винни. Все в одночасье развалилось.