Железный герцог

Веллингтон понимал, что его назначение – не вполне заслуженное. Спустя многие годы он скажет о нем так. «Бейрд был храбрым, решительным офицером. Он обладал львиным сердцем, но не имел ни таланта, ни такта. У него были очень сильные предубеждения против туземцев, его манеры, привычки и темперамент делали его неспособным к разумному поведению. Бейрд провел год в плену у Типу, с ним плохо обращались, а чувство мести могло привести к ужасным ошибкам».

Он прав, но здесь важна не оценка Бейрда, а представление самого Веллингтона о том, как нужно работать с местным населением, как воевать в чужой стране. Там, в Индии, сформируются некие общие принципы. Он всегда будет их придерживаться, и это здорово поможет ему в дальнейшем.

Как он прекращает грабежи? Несколько сипаев украшают собой виселицы на центральной площади. Эффект мгновенный! Веллингтон всегда будет жестко (если не сказать жестоко) бороться с мародерами, дезертирами, любыми нарушителями дисциплины. Его боялись, но не ненавидели. Жестокость ради жестокости – совсем не про Веллингтона. Подойдет банальное «суров, но справедлив». Отношение Веллингтона к местному населению – вообще нечто уникальное.

Серингапатам. Новый губернатор подчеркнуто уважительно относится к семье погибшего Типу Султана, к его гарему. Конечно, это вызывает одобрение у «туземцев». С разрешения старшего брата он восстанавливает в городе порядки, существовавшие в городе до прихода к власти Хайдара Али. Почти все довольны! Майсур, по замыслу маркиза Уэлсли, даже не присоединяют к владениям Ост-Индской компании (то есть Англии). Урезают часть территории, но оставляют независимость. Послушный князь-вассал британцев пока вполне устраивает.

Не стоит думать, что Веллингтон – большой альтруист. Нет, он человек практического склада. Хорошие отношения с местным населением – гарантия того, что армия сможет воевать в относительно комфортных условиях. Что в ее тылу не будут гореть костры партизанских пожарищ. Уже во время боевых действий на Пиренеях лояльное отношение со стороны местных не просто поможет англичанам, а станет важной составляющей их успеха.

Губернатор Серингапатама – должность не сказать, что великая, но в масштабах Индии весьма заметная. Артур Уэлсли и управлял эффективно, и ещё и в бою отличился. В июне 1800-го его солдаты примерно наказали одного из мелких князей, Дундию. Тот вздумал угрожать англичанам – и поплатился за это. Артур Уэлсли лично участвовал в нескольких стычках и закончил кампанию в два месяца.

За успехами Артура наблюдал и его старший брат, Ричард. И, видимо, маркизу Уэлсли не очень нравилось то, что он видел. А особенно – слышал. Артур превращался в самостоятельную фигуру. К тому же он был военным.

Ричард считал, что наступает время, когда генералы могут стать популярнее политиков.

…В конце 1799 года во Франции к власти пришел генерал Бонапарт. Своей экспедицией в Египет и Сирию он уже сильно испугал и короля Георга, и министров. Великий Нельсон поставил крест на его планах, но кто знает, что ещё придет в голову этому «выскочке»? Вот и голландцы вступили в союз с французами, этот альянс в Лондоне вызвал негодование.

Решено было для начала устрашить голландцев. Простым способом, без особого напряжения сил. Отправить военную экспедицию на Батавию (остров Ява), принадлежащую голландцам. Победа сулила быть легкой и престижной одновременно. Мечта любого полководца!

Артур очень рассчитывал, что во главе экспедиции поставят именно его. Старший брат заверил его – так и будет. Дважды подтвердил. И вдруг 5 февраля 1801-го поступило официальное сообщение – командование экспедицией поручено… генерал-майору Бейрду!

Подобного удара Артур Уэлсли не получал с момента своего злосчастного сватовства. Есть защитники Ричарда. Они полагают, что генерал-губернатор поступил правильно. Бейрд сильно разозлился из-за истории с Серингапатамом, пожаловался командующему всеми вооруженными силами Британии в Индии, генералу Кларку. Тот поддержал подчиненного. Ричард решил не ссориться с генералами.

Зерно истины в этом есть. Только вот Ричарда всегда мало волновало мнение генералов. При той поддержке на самом верху, которой он обладал, он мог делать всё что угодно. Мог, но не сделал. Он попытался объяснить Артуру мотивы своего поступка, но объяснения младшего брата не удовлетворили. Он пишет Генри Уэлсли: «Я спрашиваю себя, а что чувствовал бы сам Ричард, окажись он на моем месте?»