Железный Гулаг

«Трамволёт» представлял собой симбиоз автомобиля и поезда, метров двадцать в длину, достаточно высокий, на двенадцати резиновых колёсах и с дугообразным токоприёмником на крыше, присоединённым к тросу, которого я раньше не заметил. Делился он на две одинаковые части: передняя, закрытая с кабиной водителя, похожая на вагон электрички и кое-где с пассажирскими окнами, задняя – платформа с двумя обыкновенными цистернами. Расстояние между ними почти отсутствовало. Смотрелся он непривычно. Сегодня, конечно, я бы не удивился, увидев что-то подобное, но тогда в сравнении с «зилами», «кразами» и «газонами» это чудище казалось фантастикой.

«Трамволёт» тихо проехал недалеко от нас и повернул к шахте. Я обратил внимание на металлическое колесо, прикреплённое шарниром к днищу машины и катившееся по полу. «Наверное, нулевая фаза», – пришло мне в голову; «железный лёд», он ведь – железный.

Глава 11.

Первый этаж барака состоял из двух секций на тридцать человек каждая. Двухъярусные койки в два ряда шли вдоль стен с окнами. Занавески, крашеные полы, недавно побеленный потолок, всё смотрелось чисто и ухожено. Почти на всех подоконниках красовались цветы в горшках. Между кроватями стояли тумбочки. Большинство спальных мест были не застелены: матрас, подушка и одеяло. В секции тихо играла музыка, исходящая из радиоприёмника над дверью. Два человека в дальнем углу играли в шахматы, один, ближе к нам, лёжа читал книгу.

– Сколько вас здесь! – с командной ноткой в голосе спросил бригадир, скорее, желая обозначить своё присутствие, чем получить ответ.

Все трое обернулись. Мужик лет пятидесяти, постриженный под машинку, в одной майке и трусах, отложил книгу и сел на кровати. Оглядев меня с головы до ног, он сказал:

– В связи с моей незаурядной способностью в математике, я насчитал троих. А Вы, гражданин начальник, какое количество заметили?

– Не умничай, Иван. Знакомьтесь с пополнением. Зовут Алексеем, – Саня повернулся ко мне. – Выбирай любую свободную кровать и обустраивайся. Чистое белье в тумбочке.

– Смотри, какого молодого в расход пустили, – удивился один из шахматистов.

Я поздоровался. Бригадир вышел.

Вообще, осуждённые в камерах делятся на две категории по отношению к новеньким. Одни не проявляют никакого внимания, подчёркивая тем самым свою значимость и руководствуясь понятием, что со временем всё само узнается: если человек нормальный, тогда можно будет и сблизиться, а если нет, то и время тратить на знакомство бессмысленно. Другие наоборот, сразу подходят, засыпают вопросами, рассказывают о правилах и обычаях местной жизни, можно сказать, помогают быстрее освоиться. Так было в общей камере в изоляторе; не стала исключением и эта секция.

Шахматисты, поздоровавшись, вновь уставились в доску, а человек, читавший книгу, добродушно по-свойски предложил мне занять кровать в его проходе.

– Иди сюда, Лёха, меня Ванькой зовут, – он протянул руку.

Я поприветствовал его и сел на койку напротив.

– Куришь?

– Да.

Иван достал сигареты и пепельницу из тумбочки. Мы закурили.

Серые глаза, не выражающие ни злости, ни радости, прямой небольшой нос, выделенные скулы; лицо казалось мужественным, но каким-то потухшим, усталым. Широкие плечи и мускулистые руки говорили о немалой физической силе моего собеседника. Но, не смотря на это, он виделся мне добрым и общительным.

«Вот он, болтливый компанейский друг», – подумал я, – «Сейчас выжму из тебя всю информацию, чтобы мне этого не стоило». И, перехватив инициативу, спросил:

– Что-то у вас здесь слишком вольготно для тех, кого в расход пустили? Ни охраны, ни ментов, ни автоматчиков на вышках.

Ванька рассмеялся.

– Охрана – это кран наверху. Одним поворотом можно всех нейтрализовать, воздух-то наш оттуда поступает. Здесь полное самоуправление. Бежать не куда: за стеной задохнёшься, наверх, если и доедешь, пристрелят сразу. Посторонних тут очень мало бывает, так как излишнее движение вверх и вниз, это – утечка информации, и прощай вся сверхсекретность объекта. Там в Москве можно на пальцах пересчитать людей, которые в курсе происходящего. Главный у нас – комендант, «Максимыч», вот он за все отвечает, постоянно на связи…, – Иван многозначительно поднял указательный палец наверх. – Для всех мы уран добываем.

– Ладно. А на самом деле, что мы тут делаем? – Решил я не останавливаться.

– Саня чего, не пояснил?

– Сказал наверху нельзя.

– Ну да. Перестраховываются. – Он выдержал паузу, наверное, обдумывая как начать. Потом заговорил:

– Чем больше я сейчас буду рассказывать, тем больше у тебя возникнет вопросов. Чтобы осознать технологию и масштабность нашей работы, надо увидеть всё воочию. Смысл объясню. Мы роем шахты, ну не мы конечно, а специальные буры, и не вниз, а вверх. Проще выражаясь, минируем столицы недружественных нам государств.

Я посмотрел Ивану в глаза в надежде, что он вот-вот сейчас засмеётся и скажет: – «Попался?!» Но его лицо оставалось серьёзным.