Железный Гулаг

– С тридцать четвёртого года, Алексей. Сначала в зоне наверху жили, ходили сюда вот эту шахту достраивали, а потом нас всех вниз согнали, и там строили. Двести шестьдесят семь раз за границу ездил, и в Китае побывал и в Англии немножко. А после старый стал, силёнки не те уже, вот и пристроился лифтёром. Предлагали опять в зону, мол, помрёшь хоть наверху, да я не согласился. Привык. Ведь можно сказать, это и моё детище тоже, собственными руками всё делали. – Борис Маркович закурил и притих.

«Совсем заговорился старик», – подумал я. Приплёл сюда заграницу. Даже я на свободе раз двадцать ездил за рубеж и то, в основном по соцлагерю, а он в заключении двести шестьдесят семь, да ещё в капстраны. Мне стало жалко его. Человек при старческом маразме часто выдаёт желаемое за действительное. Наступила пауза. Я, вдруг представил себя таким же глубоким стариком, с единственной надеждой помереть на зоне. Не завидная перспектива.

Лифт летел вниз; я понемногу освоился со скоростью. И чтобы как-то занять время, спросил у Сани разрешения подойти к окну. Он кивнул в знак согласия. Картина за стеклом отдалённо напоминала тоннель метро, только вертикальный. Прожектора появлялись реже. Та же пружина напротив, те же трубы по периметру, кабеля в направляющих коробах, тросы. Но чего-то не хватало. Наконец, я понял:

– Борис Маркович, а где бетонные стены?

Он ухмыльнулся и прокашлялся.

– А зачем они? На верху их сделали на метров триста, на всякий случай, чтобы артезианские воды не прорвались. А дальше по всей глубине керамика по полтора метра. Ты про метеорит слышал? Так вот: он летел с бешеной скоростью плюс, раскалённый до двадцати тысяч градусов, ну и обжог все по кругу. Чтобы закрепить стояки, каркас для «пружинки» и остальное, мы отбойными молотками разбивали отверстия.

– Сейчас грузовая навстречу пойдёт, смотри не испугайся, она почти вплотную двигается.

Я подтянулся на мысках и посмотрел вниз. Там быстро приближалась платформа, вернее она шла медленно, но по отношению к скорости нашего лифта казалось наоборот. Она была прямоугольной формы на шести уже знакомых тросах с торцов по короткой стороне. Две здоровые цистерны, трактор, три контейнера, несколько ящиков разного размера, большие деревянные катушки для кабеля и ещё многое, что не успело запомниться, помещалось на её площади. «Харон» оказался прав: метровый торец «грузовой» прошёл мимо окон где-то в сорока сантиметрах. Дух захватывает от таких масштабов!

– А сейчас жарковато будет, – снова предупредил старик.

И правда, лифт вошёл в какую-то дымку или туман, и постепенно стал нагреваться. Ощущение парилки в бане. Но вскоре все прошло. Температура восстановилась. Спустя минут десять мимо нас на противоположенной стороне проплыла большая табличка, прикреплённая к каркасу пружины: «8000 м». И только сейчас ко мне пришло полное осознание сказанного Саней относительно глубины: сорок восемь километров. Это невероятно! По устоявшейся в нашем понимании логике, мы должны уже сейчас зажариться, как трупы в крематории. Так нет – дышится нормально, даже не жарко, если не считать небольшого участка.

– Грандиозно! – повторил я определение бригадира и вновь посмотрел вниз.

Там была бездна.

Глава 10.

Наконец лифт начал сбавлять обороты. Мы медленно спустились в большое светлое пространство и вскоре остановились. Вышли все в левую от нас дверь. Подул лёгкий еле заметный ветерок.

– Чувствуешь, Лёха! Натуральный таёжный воздух. Добро пожаловать: станция «Ленсталь», названа в честь Ленина и Сталина. Осваивайся, – Саня похлопал меня по плечу.

Первое впечатление: я оказался на улице. Этот эффект создавался за счёт большого количества света и высокого, метров в двадцать, потолка. Напоминало территорию крупного завода. На самом деле это было герметично построенное помещение размером в четыре футбольных поля, окружённое стеной из красного кирпича и покрытое сверху сваренными швеллерами, на которых крепились бетонные плиты. Станцию разделяли на три части две широкие нарисованные трассы с т-образным перекрёстком, упиравшиеся своими концами в большие ворота, установленные в стенах. То есть дороги не выкладывали из гравия, песка и асфальта, а просто расчертили белой краской сплошные и пунктирные полосы на идеально ровном железном полу с мелкими пупырышками, который занимал всю видимую площадь.

Большая часть «Ленстали», где стояли мы, где находилась шахта и лифт, отходила промышленной зоне, здесь складировали и готовили к отправке наверх технику, оборудование и цистерны. За моей спиной, почти во всю длину стены протянулись цеха, откуда доносились звуки работающих станков. Чуть дальше справа виднелись небольшие строения, типа насосных станций, электросиловых и тому подобное.