Железный король

Мы вылезли из канализационной трубы и тут же услышали шум уличного движения — непривычные звуки после стольких дней, проведенных в лесной глуши. Мы оказались в центре города, со всех сторон над нами нависали городские здания. Канализационная труба вывела нас в придорожную канаву; над нами ревели многочисленные машины, по тротуару сновали пешеходы, погруженные в собственные мирки. Никто не обратил внимания ни на выползшего из канавы кота, ни на чумазую, до крови исцарапанную девушку.

— Так…

Несмотря на все тревоги, я ужасно обрадовалась возвращению в знакомый мир, хоть и не ожидала увидеть огромные башни из стекла и металла. Воздух холодил до дрожи, по улицам расползлась грязь и слякоть.

Я запрокинула голову и долго разглядывала высоченные небоскребы; казалось, что здания раскачиваются на фоне неба. В нашем крошечном городишке в Луизиане не было ничего подобного.

— Где это мы?

— В Детройте, — Грималкин, прищурившись, следил за спешившими мимо нас прохожими. — Секундочку. Давненько я сюда не попадал. Дай-ка подумать…

— В Детройте… В Мичигане?!

— Ш-ш-ш.

В этот миг от толпы отделилась массивная фигура в замызганной красной куртке с капюшоном и направилась к нам, сжимая бутылку, обернутую бумажным пакетом. Похож на бездомного, хотя я вообще-то никогда их не встречала. Я испугалась, но не очень: на оживленной улице много свидетелей, которые, если что, непременно услышат мой крик. Может, попрошайка поклянчит мелочь или сигареты и пойдет себе?

Незнакомец приблизился и поднял голову. В тени капюшона виднелось морщинистое бородатое лицо, кривые клыки во рту, мерцающие желтые глаза с вертикальными зрачками, как будто кошачьи. Незнакомец с ухмылкой приблизился, и я отшатнулась. Вонь едва не сбила с ног: разило опасностью, тухлыми яйцами и гниющей на солнце рыбой. Меня чуть не вытошнило.

— Какая красотка! — прорычал незнакомец и потянул ко мне свою лапищу. — Ты пришла оттуда? Верни меня туда, немедленно… Верни меня туда!

Грималкин вздыбил шерсть и серым облаком прыгнул между нами. От пронзительного кошачьего воя бездомный дернулся, в ужасе расширил глаза, испустил протяжный вопль и бросился бежать, расталкивая прохожих, оказавшихся у него на пути. Люди вскрикивали и сердито озирались друг на друга, но убегающего бомжа как будто никто не замечал.

— Что это? — спросила я у Грималкина.

— Оркулли. — Кот вздохнул. — Отвратительные создания. Панически боятся кошек, можешь себе представить? Похоже, его когда-то изгнали из Небывалого. Тогда понятно, что он говорил — просил тебя вернуть его обратно.

Я с опаской оглянулась, но оркулли скрылся в толпе.

— А что, все фейри, которые живут в человеческом мире, изгнанники? — поинтересовалась я.

— Конечно нет, — Грималкин прищурился с насмешливым пренебрежением (коты в этом деле — настоящие мастера). — Многие сами решают поселиться здесь или перемещаются между этим миром и Небывалым, если, конечно, способны найти тропу. Некоторые, вроде брауни или домовых, навсегда вселяются в какой-нибудь дом. Другие вливаются в человеческое общество, прикидываются смертными, кормятся снами, чувствами и талантами. Некоторые даже вступают в брак со смертными, хотя детей, рожденных от такого союза, в обществе фейри не принимают, а родитель-фейри обычно уходит из семьи, когда та ему наскучит. Встречаются и те, кого изгнали в мир смертных. Они устраиваются как могут, но с ними случаются странные вещи. Может, тут слишком много железа и технологий, смертельных для существования волшебных созданий. Они понемногу начинают утрачивать себя, пока не превращаются в тени себя прежних, в пустые скорлупки, при помощи чар пытающиеся казаться живыми. В конце концов они попросту перестают существовать.

Я испуганно взглянула на Грималкина.

— И с тобой такое может быть? И со мной?

Вспомнилось, как сатирка Пижма в ужасе отпрыгнула от плеера. А Робби таинственным образом прогуливал все занятия в компьютерном классе — я думала, он просто печатать не любит, а оказалось, что компьютер для него смертельно опасен.

Грималкин ничуть не переживал.

— Может быть, если останусь здесь лет на двадцать или тридцать, хотя я, разумеется, такого не планирую. А ты наполовину человек, твоя смертная кровь защищает от железа и обычного воздействия вашей науки и технологий. Я бы на твоем месте не особенно беспокоился.

— А что плохого в науке и технологиях?

Грималкин закатил глаза.

— Если бы я знал, что это превратится в урок истории, я бы выбрал более подходящее для учебы помещение, нежели городская улица. — Кот взмахнул хвостом и сел. — Представляешь себе фею на научной выставке? А почему? Потому что наука только и делает, что доказывает свои теории да пытается понять Вселенную. Наука укладывает все в аккуратные, логичные, прекрасно объяснимые коробочки. Тогда как фейри волшебны, капризны, нелогичны и необъяснимы. Наука неспособна доказать существование фейри, следовательно, нас не существует. Подобное неверие для волшебных существ смертельно.