Железный крест

От злости Штайнер приготовился было вскочить со стула, но Штрански в упреждающем жесте поднял руку.

— Никто не любит, когда ему напоминают о том, что так называемый индивидуализм на самом деле требует серьезной поддержки…

Нанеся оскорбление, Штрански умолк Штайнер вскочил на ноги и злобно посмотрел на него.

— Вы, кажется, что-то говорили про контратаку, — громко сказал он.

— Верно, — отозвался Штрански. — Сейчас мы о ней поговорим. Видите ли, Штайнер, даже если бы у нас с вами и было бы что-то общее, между нами имеется одна существенная разница.

— Ваше звание, — съязвил Штайнер.

Штрански высокомерно улыбнулся.

— Я не это имел в виду, — негромко произнес он. — Если бы я хотел продолжить нашу беседу под таким углом, то уверяю вас, наш с вами разговор принял бы совершенно иной поворот. Я уже сказал вам и хочу еще раз повторить свои слова. Вы себя переоцениваете. Согласен, до сих пор вам сопутствовала удача. У вас есть связи, которые, так сказать, делают жестким ваш позвоночник. Но в этом нет никакой вашей личной заслуги, и это не поднимает вас над остальными. Уверяю вас, несмотря на все ваши связи, я могу применить по отношению к вам такое давление, которое сделает вашу жизнь невыносимой.

— Тогда почему бы вам не сделать это? — медленно спросил Штайнер.

Штрански поморщился, но голос его сохранил надменные интонации:

— Вы еще слишком молоды. Я не сомневаюсь, что будь вы на моем месте, то не замедлили бы положить на чашу весов авторитет старшего по рангу. То, что я этого не делаю, должно вам дать пищу для размышлений. Думаю, уже одно это — наглядное свидетельство той разницы, которая существует между нами.

Штрански говорил мягким, едва ли не отеческим тоном. Тем не менее Штайнер скептически смотрел на него, а потом и вообще рассмеялся вслух:

— Вы не заметили двух вещей. Во-первых, связи, которые не дают вам покоя, возникли не по воле случая. Во-вторых, я никогда их для себя не добивался и никогда не пользовался ими в личных целях. Потому что, будь это так, а не иначе, вы бы вообще никогда не имели возможности мне приказывать. Что касается…

Он не договорил. Штрански вновь поднял в упреждающем жесте руку. Блиндаж наполнился приглушенным гулом.

— Наши самолеты, — поспешно произнес он. — А мы с вами продолжим разговор как-нибудь в другой раз. Взгляните сюда.

Он согнулся над картами и быстро набросал план контратаки.

— Как только вы дойдете до горы, ждите там прибытия ударного полка, после чего следуйте за ним на ваши старые позиции. Вам все понятно?

Поскольку в этот момент уже началась бомбежка, то Штайнер лишь коротко кивнул и вышел из блиндажа. Солдаты стояли, сбившись в кружок, и смотрели на гору, откуда к небу поднималось темное облако.

Штайнер тоже постоял несколько секунд, глядя, как самолеты извергают из себя свой смертоносный груз. Это зрелище доставило ему какое-то мрачное удовольствие, он даже сжал кулаки. «Это вам за Мейера, — подумал он, — за Мейера, за Пастернака, за Дорна и всех тех, кто остался лежать в этой земле».

Но тут до его слуха донесся громкий голос. Повернувшись, он увидел, что к нему шагает Крюгер.

— Что случилось? — спросил он.

— Дела дерьмовые, — буркнул в ответ Штайнер и велел Крюгеру собрать весь младший командный состав. Когда все собрались вокруг него, он объяснил им общий план действий, после чего довел до их сведения боевое задание для каждого взвода.

— Ты останешься со мной, — сказал он Крюгеру, который мрачно стоял в отдалении и чесал нос. — Ты, Голлербах, Керн и Фабер.

— Вот ублюдки! — выругался Крюгер. — Не дадут человеку отдохнуть даже десять минут.

— Когда над тобой будет два метра земли, вот тогда и отдохнешь, сколько твоей душе угодно, — мрачно пошутил Штайнер.

Он окинул взглядом вверенных ему солдат — что-то около ста человек. Все, как один, с оружием в руках, все, как один, готовы по первому сигналу ринуться в бой. Штайнер махнул рукой и двинулся вверх по склону. Как только гул авиамоторов стих, солдаты рассредоточились и двинулись за передовым отрядом вверх по изрытому воронками склону. Пока что не было сделано ни единого выстрела. Штайнер шел, опустив голову, и мучился вопросом, что они будут делать, если перед ними вырастет русский танк. Хотя большая часть танков сейчас была сосредоточена за поселком Канское, где они творили свое черное дело, отдельные бронемашины вполне могли оставаться здесь, на склоне. Даже одного танка было бы более чем достаточно. Штайнер не питал на этот счет никаких иллюзий. Он знал: солдаты устали и измотаны, а их боевой дух находится на нулевой отметке. Так что, услышав рев мотора, они тотчас без оглядки бросятся в бегство.

Когда Штайнер обходил стороной огромную воронку, к нему подошел Голлербах. Судя по всему, его товарищу не давал покоя тот же самый вопрос.

— Что ты намерен делать, если появятся танки? — спросил он с легким вызовом в голосе.

Штайнер равнодушно пожал плечами:

— Откуда мне знать?